– Янчик, только, чур, у нас с тобой уговор: тебя снимала подружка, а потом запись ты мне выслала. Просто выслала запись. Меня в Милане не было. Договорились?
– Ни разу не было, – подтвердила Яна.
Женя почувствовала себя шкафом, в котором отныне хранятся скелеты этой семьи.
* * *
Фильм произвел фурор. Сначала его посмотрела одна Алла. Убедившись, что мин нет, она принудила всех гостей посмотреть его от начала до конца. Потом еще раз для закрепления впечатления. Громче всех комментировал фильм Гера, и пару раз даже остроумно. Наконец гостей отпустили от экрана, и праздник продолжился в традиционной манере русских застолий – сытно, шумно, с постепенным повышением градуса и неуклонным отклонением от главной темы в пользу анекдотов и политических прогнозов.
Женя пила, танцевала, умничала и валяла дурочку. Ей было легко и радостно за Аллу. Кто сказал, что держать душу нараспашку есть высшая форма дружбы? И вообще, кто возьмется судить, где высшая и низшая формы? Да, Алла не посвящала ее в свои проблемы. Обидно? Но ведь и она держала рот на замке. Они обе «держали фасон». Женя стояла в глазах Аллы на высоком постаменте, сооруженном профессией и верным мужем. В активе Аллы – курганы денег, успешный муж-бизнесмен и дочь. И у каждой свои страхи и боли. Женя боялась старости, оскорбленной безденежьем и одиночеством. У Аллы своя изнанка – измазанный в кубинском шоколаде муж и потерявшая опору дочь.
Откровенность всегда избирательна. Жалобы и слезы, как реки, растекаются по ровной поверхности или стекают вниз. Реки не текут вверх, так уж заведено природой. Жалуются тому, кто вровень или у кого еще хуже. Проблему с дочкой можно судить-рядить с теми, кто знает, как болит душа за неудачного ребенка. Что, кроме общих слов, может сказать Женя, которая «воспитывает страну»? Безденежье обсуждают с теми, кто знает, по каким дням получка. Зачем про это говорить с Аллой? Люди плачут, роняя слезы вниз. Глупо подкидывать слезинки вверх, они все равно наверху не задержатся, упадут на тебя же.
Гуляли в ресторане. Женя решила глотнуть свежего воздуха. От алкоголя ей всегда становилось душно, как будто винные пары сжигали кислород. Спустилась вниз, прошла мимо гардероба, мазнула взглядом ряды качественной одежды Аллиных гостей. Баррели роскошного меха говорили вместо хозяев, что жизнь удалась. Ее шубейка борозды не портила, смотрелась в общем ряду вполне пристойно.
На улице шел мелкий снежок. Женя подставила лицо, прикрыла глаза, приоткрыла рот. Но снег в рот не залетал, стеснялся. Было тихо и свежо, мило и спокойно. И только одна мысль докучала, мешая насладиться этой благостной картиной. Что-то тревожило и не отпускало. Женя вернулась в ресторан, разбудила дремавшую гардеробщицу и попросила поправить ее шубу. Чтобы завернувшуюся изнанку не было видно.