– Потому что я за меньшее не продамся. На фига мне из искусства уходить тогда? Себя на это дерьмо разменивать за копейки? У меня прадед, на минуточку, в Третьяковке висит.
Это аргумент. Юля поняла, что парень оказался в сложной ситуации. Его окружили: с одного фланга – искусство-говно, а с другого – бизнес-дерьмо. И между ними стоял Андрей, весь в белом, правнук кого-то великого из Третьяковки.
У Юли екнуло сердце. Она почувствовала, что нашла ракету, которая выведет ее в космос, где звезда с звездою говорит. И они начали вместе рваться ввысь.
Их дизайн-бюро создавало графический дизайн всех фасонов и расцветок. Рекламные плакаты, раскладные буклеты, корпоративные календари, логотипы для новых фирм, словом, все, где содержание заменялось картинкой. Андрей оказался достойным правнуком именитого родственника – он чувствовал цвет и форму, как собака зарытую кость. Вроде бы голая земля, а собака пороется и вытащит на поверхность грязную, но аппетитную косточку. Так и Андрей: он перебирал цвета на экране компьютера, менял наклоны букв, что-то расширял, где-то ужимал, пока не откапывал то сочетание цвета и пропорций, которое казалось ему единственно верным. И не только ему. Самые придирчивые заказчики, успевшие поскандалить в десяти других дизайн-бюро, принимали его работу с первого раза.
Юля тоже пыталась рисовать. Но в сравнении с Андреем посредственность ее рисунков была слишком очевидной. К тому же выяснилось, что она плохо различает оттенки цвета – только грубые градации: темно-зеленый, зеленый и светло-зеленый. А оказывается, есть изумрудный, болотный и даже цвет влюбленной лягушки – это такой радостно-зеленый, как у распустившейся березки. В мозгу у Юли с детства закрепился набор цветов, как в школьном наборе гуаши.
Однако, несмотря на свой художественный примитивизм, Юля оказалась крайне нужным человеком в их бизнесе. Без нее Андрей не мог работать. Он был творцом, она – всем остальным. Как и положено творцу, Андрей впадал то в эйфорию, то в депрессию. Его интересовал только творческий процесс, все остальное его раздражало. А это «все остальное» и было бизнесом. Кредиты, договоры, налоги, аренда, арбитраж – на это он не разменивался, этим ведала Юля. Он – полноводная река, она – набережная, сковывающая берега и придающая реке солидный вид.
Но река привыкает к гранитным тискам. Андрей привык к Юле. Привык настолько, что вечером ему уже не хотелось возвращаться к жене. Они с Юлей были неразрывным целым, а жена – где-то сбоку. Она раздражала звонками и вечным тупым вопросом: «Когда ты сегодня заканчиваешь работу?» Андрей врал: «Скоро. Я, на минуточку, делом занят», – и бросал трубку, матерясь в пустое пространство. Откуда он мог знать, когда он сегодня закончит работу. Это зависело от вдохновения и от Юли, которая ведала сроками выполнения заказов.