– Так это же халтура, – ахнула Людмила Ивановна.
– Халтура – это когда ракета упала. А когда анкетку нарисовала, так всем начихать. Подумаешь, анкета поддельная! Катастрофу мне нашла. Ой, ржу, не могу.
– Вот такие Советский Союз и развалили, – вдруг с ненавистью сказала Неля.
– А ты меня не совести! Я в аммиачном цеху всю жизнь отпахала. Мне там молоко за вредность давали, я, можно сказать, здоровье на молоко разменяла. А мне за это пенсию дали с гулькин хрен! Это по совести? Ты мне тут про совесть не вспоминай, а то я и ударить могу, – честно предупредила Сима. – Я от совести знаешь как закипаю? Из меня аж аммиак выходит.
– Девочки, не надо ссориться, – миролюбиво попросила Людмила Ивановна. – Пойдемте работать!
– Тоже мне работу нашла, – хмыкнула Сима, – ты бы в аммиачном цеху поработала с мое.
Рассевшись по своим загончикам, они до конца дня твердили: «Вас приветствует социологическая служба…» К вечеру Людмила Ивановна заработала по ее прикидкам на бутылку кефира и ватрушку с творогом.
Прогнозы толстой Симы сбылись. На следующий день Людмила Ивановна получила список квартир, которые необходимо обойти с анкетой наперевес. Анкета напоминала по объему роман Дарьи Донцовой и была заточена на потребление. Свиньей, как тевтонские рыцари, шли вопросы о том, что люди едят и пьют, сколько денег на это тратят и что хотят купить в ближайшем будущем.
Звонить в чужие двери Людмиле Ивановне было неловко. Но она пересилила себя и решительно нажала на кнопку звонка, оплавленную, в обрамлении подпалин. Да и дверь была не первой свежести, кажется, ее пинали ногами.
На пороге появился полинялый мужчина в майке-алкоголичке и классических синих сатиновых трусах. Остальную часть тела прикрывали татуировки.
– Входи! – сказал он раньше, чем она открыла рот.
Людмила Ивановна нерешительно вошла.
– Я из социологической службы, мы проводим опрос.
– Уважаю! – Мужик одобрительно ударил ее по плечу. – Иди на кухню, я сейчас.
Людмила Ивановна обреченно побрела на кухню, заставленную грязной посудой и пустыми бутылками. Послышалось журчание унитаза. Хозяин, сделав дело, появился на кухне.
– Есть хочешь?
– Нет, спасибо!
– Я тоже не хочу, сушняк, сама видишь, – пожаловался он.
«Пить надо меньше», – чуть не сказала Людмила Ивановна, но вместо этого предложила ответить на вопросы анкеты.
– Интересуются, значит, – довольно сказал хозяин, – а Гошино слово завсегда весомым было. Я, блядь, пардон, зону держал, у меня вохровцы совета просили, не брезговали. – Мужчина шумно поскреб по кадыку. Татуировка на пальцах сложилась в «Катю», по букве на каждый палец.