В этой главе подробно рассматриваются несколько процессов: усиление кодификации и мобилизации мечты как обычной познавательной и эмоциональной деятельности в любви; связь между разочарованием и структурами повседневной жизни и близких отношений, которая препятствует переходу от воображения к повседневному существованию, тем самым порождая разочарование; рационализация воображения и желания с помощью информационно насыщенных технологий; и прогрессирующая автономизация желания и воображения, т. е. тот факт, что они становятся своими собственными целями, не направленными на конкретный объект. Таким образом, воображение как культурная практика стало одновременно высоко институционализированным и строго индивидуальным свойством все более монадических индивидов, чье воображение не имеет конкретных реальных объектов или, по крайней мере, испытывает трудности с концентрацией на одном из них. Следовательно, хотя конкретные отношения становятся все более осмысленными и организованными в соответствии с процедурными правилами, работа воображения, помимо этого, все более склоняется к форме самодовлеющего желания, желания, которое питает само себя и имеет мало возможностей осуществить переход от фантазии к повседневной жизни. Эти изменения разлагают классическую структуру желания, продиктованную волей и ориентированную на объект, ядро которой управляло противоречиями между воображаемыми объектами и реальностью, а также сдвигами и переходами от одного к другому.
Если сердцу — хоть одному —
Не позволю разбиться —
Я не напрасно жила!
Если ношу на плечи приму —
Чтобы кто-нибудь мог распрямиться —
Боль — хоть одну — уйму —
Одной обмирающей птице
Верну частицу тепла —
Я не напрасно жила!
Эмили Дикинсон, No. 982[540]
Перевод В. Марковой
Если эта книга и имеет неакадемическую цель, то она заключается в том, чтобы «облегчить боль» любви путем изучения ее социальных основ. В наше время осуществление такой задачи возможно лишь при условии, что мы перестанем выдавать инструкции и рекомендации людям, уже обремененным тираническим императивом наслаждаться счастливой здоровой жизнью и любовью. Надеюсь, мне удалось показать, что страх перед любовью или чрезмерность любви, тревоги и разочарования, присущие столь многим любовным переживаниям, находят свои причины в социальном переустройстве сексуальности, романтического выбора, способов признания в рамках романтических отношений и самого желания.
Но прежде чем я обобщу природу этих изменений, позвольте мне прояснить некоторые возможные недоразумения, которые эта книга могла невольно вызвать.