Она смогла бы запеть. И они могли бы влюбиться друг в друга.
Ариэль с отцом могли заключить сделку, подобно древним богам: Прозерпине, Плутону и Церере. Она могла проводить половину своих дней на суше, а оставшуюся часть – в море. И тогда все были бы, положим, если и не безумно счастливы, то по меньшей мере рады, поскольку это был бы наилучший вариант из всех возможных.
«Но... – продолжила размышлять Ариэль, которая теперь была несколько старше, – ... кто знает, что действительно могло бы произойти?» Сила трезубца прибывала и убывала вместе с морем и луной. Возможно, она бы оставалась человеком только на несколько дней месяца, скажем, на неделю, в лучшем случае – на две. Разве этого было бы достаточно, чтобы поддерживать отношения?
А что, если бы оказалось, что земные принцы такие же скучные, как морские царевичи?
Отогнав хорошо знакомые мысли, и прежде приходившие ей в голову, Ариэль сосредоточилась на том, что предстояло сделать сейчас. Она вынула из мешка человеческую одежду и натянула её на себя таким образом, чтобы ничем не отличаться от обыкновенной жительницы суши. Одежда была из грубой и колючей ткани, а теперь уже человеческая кожа Ариэль была нежнее чешуи русалочьего хвоста. Потребуется некоторое время, чтобы ботинки, с которых ей пришлось отдирать прилепившихся усоногих раков, просохли от воды. Девушка тряхнула трезубцем, и он начал уменьшаться. Его поверхность блестела золотом даже пуще прежнего, словно чистота металла становилась тем выше, чем плотнее друг к другу начинали прилегать частицы, из которых он состоял. Наконец, он стал таким маленьким, что помещался у неё в ладони и формой походил на гребень. Вместо первоначальных трёх зубьев появилось бессчётное количество крошечных острых зубчиков, каждый из которых оканчивался миниатюрным шипом, напоминая свой оригинал. Ариэль на долю секунды залюбовалась украшением, затем вставила его в свою причёску из искусно заплетённых кос над правым ухом.
Не спуская глаз с часовых и держа ладони как можно ниже (на случай, если она потеряет равновесие), девушка неуклюже пошла с мелководья в сторону укромного участка лагуны. Со стороны это походило на первые шаги детёныша морской черепахи, вот только тот двигался бы в противоположную сторону. Едва вылупившись из яйца, столько дней созревавшего в песке, осторожно перебирая ластами и щурясь от согревающих лучей солнца, неловкой, неуверенной поступью черепашка шагает к воде. Земля и небо полны опасностей и сулят-погибель, океан предлагает защиту и тёплый кров. Всё было именно так, за одним только исключением: Ариэль двигалась в обратном направлении.