Пуришкевич, будучи убежденным монархистом, как и Дроздовский, не принял ни Февральскую революцию, ни ее Октябрьское продолжение, даже, так сказать, в нашем «издании». Правда, его монархические взгляды несколько поколебали возвращение экс-императора Николая Александровича с семьей в Гатчину и воззвание бывшего самодержца ко всем своим сторонникам, с просьбой поддержать советскую власть и лично товарища Сталина. Кстати, этот тактический ход, в необходимости которого мы сумели убедить Сталина, подействовал не только на Пуришкевича. Сидящий рядом с нами полковник Дроздовский – наглядный тому пример. И если в нашей истории саботаж чиновников госаппарата был почти тотальным, то теперь от своих обязанностей уклонялись не больше четверти должностных лиц.
– Михаил Васильевич, Вячеслав Николаевич, – сказал Дроздовский, входя в вагон вместе с невысоким бородатым, наголо бритым человеком в военной форме, но без погон, – позвольте вам представить Владимира Митрофановича Пуришкевича, в прошлом депутата Государственной Думы. Господин Пуришкевич сейчас начальствует над санитарным поездом, который он организовал и содержит на свои средства. В данный момент он находится в полном отчаянье по причине отсутствия медикаментов и перевязочных средств. Раненые русские солдаты и офицеры умирают из-за того, что не хватает элементарных вещей – йода и бинтов.
– Михаил Васильевич, – сказал я, – думаю, мы можем принять санитарный поезд товарища, гм, господина Пуришкевича в состав нашего корпуса и поделиться с ним своим запасом медикаментов. Это хорошо, что все наши предыдущие боестолкновения обходились без серьезного сопротивления противника, боев и большой крови. Но не факт, что все так же будет обстоять и в будущем. Не дай бог придется воевать по-серьезному, тогда санитарный поезд нам очень даже будет нужен.
– Наверное, вы правы, – сказал Фрунзе, приглаживая свою короткую бородку, – изначально для вашей бригады было достаточно и санитарной роты. Но теперь она выросла в целый корпус, и нам понадобится санитарный поезд, а может быть даже и не один. Необходимые распоряжения мы, конечно, отдадим, а пока… – Михаил Васильевич внимательно посмотрел на Пуришкевича, – пусть Владимир Митрофанович расскажет нам – почему он не обратился к нам сразу? Ведь Яссы были взяты нашим корпусом и полностью очищены от неприятеля еще шесть дней назад. Почему, для того чтобы мы узнали о бедственном положении его санитарного поезда, потребовалось личное вмешательство Михаила Гордеевича?
– Присаживайтесь Владимир Митрофанович, – сказал я, глядя на растерянного Пуришкевича, – да и вы тоже садитесь, Михаил Гордеевич.