Пятый день из четырёх был нервозным. Именно пятый! Как оказалось, наши конвоиры, леший их за ногу, где-то не там свернули на лесной тропинке, и путь удлинился на полдня. Я стал серьёзно паранойить по этому поводу и думать недоброе. Впрочем, спустя время у меня появилась мысль, что незачем нас было тащить за четыре дня пути от места казни, если можно было нам при первой же ночёвке горло без шума перерезать.
Путь начал пролегать под небольшим подъемом вверх в сторону гор. Старший конвоя чувствовал себя неуверенно. Орки под боком, и он, похоже, не знает местные тропы. В какой-то момент редколесье по краям колеи сменилось россыпью мелких камней, а после и вовсе пошли камни покрупнее. К полудню пятого дня мы приехали. Колея упёрлась в стену гор, где за короткой рукотворной стеной начиналось ущелье. Приехали.
* * *
За несколько километров от стены в отряде произошли изменения. Пятеро из нашего конвоя, во главе с помощником старшего, от нас отстали и были от нас на расстоянии с полкилометра. Десяток конвоиров плотнее окружил наши с отморозком тушки и расчехлили стяг. Желтая тряпка с вышитым черными нитками кабаном.
Спасибо вам, уроды. Подставили! Теперь каждый дурак на стене будет знать, что я от графа. С другой стороны, а что ещё подумать, видя десяток закованных рыл? Вооруженные крестьяне не ездят верхом на конях.
– Езжайте, сэр Ваден. Мы вас тут подождем, – с какой-то насмешкой сказал мне старший десятка, когда до стены оставалось метров триста.
Стяг развевается по ветру, кони храпят, я тихо пускаю газы, отморозок напряжен, как я на защите диплома[91].
– Ты со мной? – коротко спросил я.
– Езжай! Я верю в тебя! Я тут буду! – вот и весь ответ от моего отморозка. – Ты дурак! Хорошо, что мы на ярмарку не поехали!
О чём это он?! А-а! Кажись, понял. Он мне намекает, напоминает о браслете! Не верит мой отморозок, что у меня всё миром пройдёт, и ждёт осложнений. С защитой от стрел у меня больше шансов уйти живым, а у него такой игрушки нет. Не удивлюсь, что в тот момент, когда я начну драпать от стены, мой отморозок начнёт действовать на опережение. Я бы, по крайней мере, так и поступил. Вот зараза! Не мог меня заранее в свои планы посвятить?!
Хотя, может, и хорошо, что не посвятил! С моими нервными срывами и прочим я мог бы как-нибудь себя выдать, а тут уже поставлен перед фактом, и поздно как-то мандражировать. Хитёр и умён мой отморозок, психолог доморощенный!
То, что по мне начнут стрелять, это к гадалке не ходить. Я тикаю, на редкие меткие стрелы мне пофиг. Тикаю я не к конвоирам, а в сторону от них. Дружинники барона на стене и вряд ли меня будут преследовать, а от конвоиров я успею убежать на коне, имея фору с пару сотен метров. Непонятно, только то, как Антеро наберёт фору перед конвоирами. Впрочем, я в него верю, стопудово он это продумал!