К сожалению, я не успела ничего толком разобрать, а сейчас было уже поздно. Потому что теперь я заметила занявших кресла родителей, а они конечно же заметили меня. И лица у них были как у тех крестьян, которые в восьмом веке ходили с вилами на вервольфов.
— У тебя гости, — приблизившись, негромко объявила помощница.
— Спасибо, что сказала об этом раньше.
— Вообще-то я написала тебе сообщение.
Которые я сегодня не читала.
— Они устроили мне допрос с пристрастием, — понизила голос Рэбел. — О том, где ты и с кем. Они в курсе того, что у тебя проблемы.
Только этого не хватало!
— Ты рассказала?!
— Конечно, нет! — обиделась подруга. — Кто-то другой постарался. Не представляю, что им известно, но настроены они очень воинственно.
— Я заметила.
Особенно когда улыбнулась папе, а он только сдвинул брови.
— Ладно, спасибо, — шепнула я Рэбел. — Занимайся делами.
— Удачи!
— Кто-то умер? — шучу я, подходя к родителям.
— Шарлин, мы все знаем! — трагическим голос начинает мама.
— Знаете что?
— Что ты ввязалась в плохую историю, дочка. — Папа поднимается из кресла и кладет руки мне на плечи. Причем делает это так торжественно, что я едва сдерживаю нервный смех. — Но нам ты можешь рассказать правду. Про шантаж, про угрозы, про то, что продаешь магазин.
А вот это совсем не смешно! Но я не собираюсь вестись на провокацию.
— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — требую я, переводя взгляд с отца на мать. — Что вы узнали и от кого? И, пап, хватит обращаться со мной, будто мне пять.
— Ты всегда будешь моей маленькой Чарли.
— Знаю. Но я уже давно не маленькая. Так что давайте перейдем к делу, потому что через полчаса здесь будет море посетителей и мы не сможем нормально поговорить. Что у вас случилось?
— Не у нас, Шарлин, — возмущается мама. — У тебя.
— Ты перестала заглядывать к нам на завтрак, — упрекает папа.
— Сейчас горячая пора в магазине, — напоминаю я, — так каждый год.
— Ты снова связалась с вервольфом после токсичных отношений с Дэнвером.
— Токсичных?
— Да, я прочитала это в статье одного психолога в «Прайме». Она называла так отношения, в которых один партнер разрушает личность другого, подчиняет себе, удерживает рядом с помощью шантажа и упреков. Ты не выглядишь счастливой рядом с этим вервольфом! — Она выделяет последнее, будто слово «вервольф» — ругательство.
— Мам, тебе не кажется, что это расизм? Я уже молчу о том, что моя личная жизнь на то и личная, чтобы такой оставаться. С чего вы вообще решили, что я несчастлива?
— Коре видел вас в «Коршуне», — вклинивается в разговор папа, — и сказал, что разговор между тобой и тем мужчиной был напряженный.