— А че надо-то ему? — напрягся стрелок.
— А ты че, любопытный сильно? — огрызнулся я.
Пока что, мой хитрый план работал. Сейчас я встречусь с кем-то, кто заправляет этой деревней. Что делать дальше, я еще не придумал. По дороге, я все же позвонил Денису. Он сильно ругался, но обещал кого-нибудь прислать. До тех пор, стоило потянуть время.
…Как-то слишком легко. Противник глотает пули, переворачивает машины… а Сиплому пофиг. В чем же тут дело?
Мы вошли во двор, и я понял, что сюжет сгущается. Нелегальная ферма с похищенными людьми — жутко, но все же суровая правда смертной жизни. Скульптура во дворе принципиально в нее не вписывалась.
В граните высечен округлый бес. Увидел его и сразу подумал про тюленя, или моржа. Лысая голова, страшная морда с кошачьими усами. Клыки. Пасть грязная, заляпанная чем-то темным. У ног такая же темная лужа. Кровь? Кровь.
Я сильно удивился, но вида не подал. Я ж от Семеныча, теоретически, должен знать, что это за хрень такая. Рядом с ней меня пробрал холод, а плащ зашевелился сам по себе.
Один у входа. Еще двое во дворе. Неизвестно сколько внутри. Если придется отбиваться… Что значит если, конечно, придется! Я их разнесу. Парни в принципе не способны использовать свои крестьянские мозги, чтобы осознать мою единственную слабость.
Я прошел мимо. Памятник морским котикам будто следил за мной, гнусно ухмыляясь. Сиплый открыл дверь и пригласил зайти в темноте, непроветриваемое помещение.
Зайдя внутрь, я понял, почему они бьют по голове всех, кто подобрался к ним слишком близко. Причем «близко» — понятие весьма относительное. Шли мы сюда точно минут сорок.
Бывает, смотришь какую-нибудь глубоко научную передачу, про то, как Петербург помогали строить механические эльфы из измерения, куда можно попасть только через отвар из мухоморов, и там показывают видных ученых, экспертов. А за спиной у них можно рассмотреть интерьер квартиры. Чего там только нет.
Здесь я увидел нечто подобное.
В комнате горела клубная лампа, создавая зеленый полумрак. Валялись горы мусора. На полках и стеллажах стояли довольно неприятные, похабные скульптуры. Единственное окно грубо забито досками. Поверх него, приклеен постер, на котором демонические фигуры в военной форме срывают одежду с испуганной офисной работницы.
Нечеловеческий худой парень с прической в виде торчавших в разные стороны шипов пафосно восседал на драном диване.
Он поднял голову и уставился на меня мутным взглядом.
— Селамат паги! — сказал я. Сам не знаю, почему мне в голову пришло индонезийское приветствие. Зачем я загнал себя в ситуацию, где надо убедительно врать, я тоже не представляю.