И Грант увидел. По жидкости пробежала какая-то волна — огромная тень накрыла корабль и прокатилась дальше.
— Это звуковая волна, — сказал Микаэлс, — Мы некоторым образом видим ее воочию. Жидкость в улитке сжимается — это мы и видим в свете наших уменьшенных прожекторов.
— Что, неужели кто-то разговаривает? — воскликнула Кора.
— Ну что вы! Если бы кто-то говорил или издавал другие громкие звуки, для нас это было бы пострашнее любого землетрясения. Однако даже в полной тишине улитка все же улавливает кое-какие звуки — отдаленный стук сердца, пульсацию крови в тончайших жилках и артериях возле уха и так далее. Неужели вам никогда не приходилось подносить к уху раковину и слушать шум океана? То, что вы слышите, — это в основном усиленный шум вашего собственного океана, шум крови.
— Это не опасно? — спросил Грант.
Микаэлс пожал плечами.
— Хуже, чем теперь, не будет — если, конечно, никто не заговорит.
Дюваль, вернувшийся в лабораторию и склонившийся над своим лазером, окликнул:
— Почему мы замедляем ход? Эй, Оуэнс!
— Что-то не так, — ответил Оуэнс. — Машина захлебывается, и я никак не могу понять почему.
По мере того как «Протей» погружался все глубже в слуховой канал, нарастало ощущение, какое бывает в опускающемся лифте.
Они почувствовали легкий толчок — это «Протей» упал на дно. Дюваль положил скальпель.
— И что теперь?
— Машина перегрелась, пришлось ее остановить! — с тревогой сообщил Оуэнс. — Боюсь, это…
— В чем дело?
— Это могут быть те самые ретикулярные волокна. Проклятые водоросли! Должно быть, забились отверстия системы охлаждения. Больше такое ни из-за чего случиться не могло.
— А продуть эти отверстия нельзя? — напряженно спросил Грант.
Оуэнс покачал головой.
— Невозможно. Через эти отверстия все втягивается только внутрь.
— Ну что ж, значит, остается только одно, — подытожил Грант. — Надо прочистить их снаружи. Придется снова лезть в воду!
И он принялся хмуро натягивать водолазный костюм.
Кора с беспокойством выглянула в окно.
— Там антитела!
— Их не много, — лаконично ответил Грант.
— А если они на вас набросятся?
— Вряд ли, — успокаивающе сказал Микаэлс. — На человека они тоже не рассчитаны. Пока сами ткани не повреждены, антитела, скорее всего, не обратят на нас внимания.
— Вот видите? — сказал Грант.
Но Кора покачала головой.
Дюваль прислушался к их разговору, потом снова взглянул на проволочку, которую строгал, сравнил ее с проволочкой от сломанного транзистора, потом покрутил ее в руках, пытаясь определить, насколько ровно она обточена…
Грант выбрался из нижнего люка корабля, спрыгнул на мягкую, точно резиновую, поверхность стенки улитки и с сожалением взглянул на корабль. Это уже не был чистый, блестящий металл. Обшивка корабля обросла какими-то лохмотьями.