Там, где минуту назад не было ничего, появились трое мужчин, одна женщина и куча металлолома, искореженного и изъеденного до неузнаваемости.
— За восемь секунд! — пробормотал Рейд.
— А где Микаэлс? — вскинулся Картер. — Если он остался в Бинесе…
И он повернулся в сторону, куда увезли операционный стол. Понимание окончательного поражения обрушилось на него.
Грант стащил шлем и отбросил его.
— Все в порядке, генерал. Можете покопаться в остатках «Протея» и где-то там вы наткнетесь на то, что осталось от Ми-каэлса: несколько литров органического желе да обломки костей.
Грант еще не вырос настолько, чтобы принимать мир таким, каков он есть на самом деле. Он проспал, с небольшими перерывами, пятнадцать часов. И проснулся, все удивляясь, как вокруг просторно и светло.
Он завтракал в постели, а рядом сидели Картер с Рейдом и улыбались.
— Остальные тоже так блаженствуют? — спросил он.
— Они получили все, что можно приобрести за деньги, — ответил Картер. — Собственно, не так уж и много. Только Оуэнса мы отпустили домой. Он рвался к жене и детям. Он ушел, но только после того, как мы вытрясли из него краткий доклад… Знаете, Грант, ваш вклад в успех операции оказался больше, чем у остальных.
— Если вы собираетесь раструбить это по газетам — пожалуйста, — сказал Грант. — Если хотите представить меня к награде или премии, я согласен. Если собираетесь дать мне оплачиваемый отпуск на год — с удовольствием. Собственно, каждый из нас был незаменим. Даже Микаэлс помогал изо всех сил… почти все время.
— Микаэлс… — задумчиво произнес Картер. — Вы, конечно, понимаете, что некоторые моменты не для публики. Официальная версия гласит, что он погиб, исполняя свой долг. Совсем ни к чему распространяться, что в ряды сотрудников ФЦИПМ затесался предатель. Тем более я не уверен, что он был именно предателем.
— Я знал его достаточно, он не был предателем, — добавил Рейд. — По крайней мере, в обычном смысле этого слова.
Грант кивнул.
— Согласен. Микаэлс не был похож на этакого книжного злодея. Он потерял столько времени, натягивая на Оуэнса скафандр, прежде чем выбросить его из корабля. Он рассчитывал, что лейкоциты прикончат его, но сам ни за что бы не решился убить человека. Нет… мне кажется, он действительно просто хотел, чтобы механизм управления миниатюризацией остался неразгаданным. Как он считал, во благо человечества.
— Он всегда был за мирное использование миниатюризации, — заметил Рейд. — Как и я. Но какую пользу может принести…
— Волнение не пошло вам на пользу, — перебил его Картер. — Вспомните, точно то же было, когда изобрели атомную бомбу. Всегда найдутся те, кто считает, что если запретить новое открытие, которое влечет ужасные последствия, то можно и горя не знать. Только нельзя остановить изобретение, для которого пришло время. Оно, как говорится, носится в воздухе. Если бы Бинес умер, нашелся бы кто-либо другой. Не сейчас, так через пять, десять лет, но нашелся. Но тогда тайну управления миниатюризацией могла открыть Другая сторона!