Ладно, как бы там ни было, я вызвал Азазела.
Азазел явился спящим. У него на крохотной головке была надета сумка из какого-то зеленого материала, и только сопранный писк откуда-то из нее указывал на то, что он жив. И еще жилистый хвост время от времени выпрямлялся и дрожал с легким жужжанием.
Я несколько минут подождал, а когда он не проснулся, я аккуратно снял пинцетом сумку у него с головы. Он медленно открыл глаза и посмотрел на меня. Он сказал:
— Я сначала подумал, что это просто кошмар. А оказывается, еще противнее!
Игнорируя эти детские обиды, я перешел к делу:
— Есть работа, которую я хочу, чтобы ты для меня сделал.
— Естественно, — сказал Азазел. — Ты же не предполагаешь, что я ожидаю, что ты предложишь, что ты сделаешь для меня работу.
— Я бы сделал немедленно, — сказал я прочувствованным голосом, — если бы нашлась такая работа, которую человек с моими малыми возможностями мог бы сделать для столь могущественного существа.
— Что верно, то верно, — буркнул Азазел, смягчаясь.
Омерзительно видеть, хотел бы добавить я, как любой разум доступен лести. Вот, например, я видел, как вы сходите с ума от животной радости, когда у вас просят автограф. Но вернемся к моему рассказу.
— В чем дело? — спросил Азазел.
— Я хотел бы сделать женщину красивой.
Азазел пожал плечами:
— Я не уверен, что это у меня получится. Стандарты красоты вашего примитивного и водянисто-разбухшего вида довольно отвратительны.
— Уж какие есть. Я тебе расскажу, что делать.
— Ты мне расскажешь?! — завопил он, дрожа от ярости. — Ты расскажешь мне, как стимулировать и преобразовывать волосяные луковицы, как укреплять мышцы, как наращивать и рассасывать кости? И все это ты будешь рассказывать мне?
— Отнюдь, — смиренно ответил я. — Детальное управление механизмами, которыми будет выполнено это действие, может быть осуществлено лишь существом с твоими сверхъестественными способностями. Я лишь прошу позволения описать те сугубо внешние эффекты, которых надлежит достигнуть.
Азазел снова смягчился, и мы стали говорить о деле.
— Не забудь, — попросил я, — чтобы эффект проявился постепенно — дней этак за шестьдесят. Слишком быстрая перемена может вызвать пересуды.
— Не хочешь ли ты сказать, — спросил Азазел, — что мне придется провести шестьдесят дней за надзором, регулировкой и коррекцией? По-твоему, мое время ничего не стоит?
— Но ведь ты сможешь описать эту работу в биологических журналах твоего мира. Для выполнения такой работы мало у кого из твоих соплеменников хватило бы умения или терпения.
Азазел задумчиво кивнул.