И тут, что можно было почти наверняка предсказать, Джордж ответил:
— Со мной было хуже.
— Неужели? У вас был такой же сон, правда? Только побольше и получше?
— Сон?! Я не обращаю внимания на сны. Оставляю это старым бабам и бумагомаракам вроде вас. Я говорю о яви?
— То есть вы летали наяву. Вы полагаете, что я поверю, будто кто-то впустил вас в космический корабль?
— Ни в каком не в космическом корабле, а прямо на земле. И не я, а мой друг Бальдур Андерсон. Но лучше я вам расскажу все по порядку.
Большинство моих друзей (начал Джордж) — интеллектуалы и профессионалы высокой пробы, к каковым, может быть, и вы себя относите, но Бальдур в это большинство не входил. Он работал водителем такси, особого образования не имел, но глубоко уважал науку. Он проводил в нашем любимом пивбаре вечер за вечером, рассуждая о Большом взрыве, о законах термодинамики, о генной инженерии и о многом другом. Он бывал мне благодарен за объяснения по подобным вопросам и всегда настаивал, вопреки моим протестам (во что вы, зная меня, легко поверите), на своем праве платить по счету.
В его личности была одна очень неприятная черта: он был неверующим. Я не имею в виду тех философствующих атеистов, которые отрицают любые сверхъестественные проявления, объединяются в светские организации гуманистического толка и печатают на языке, которого никто не понимает, статьи в журналах, которые никто не читает. От этих-то — какой вред? Бальдур же принадлежал к той породе, которую в прежние времена называли «деревенский безбожник». Он вступал в споры в пивных с такими же невежественными людьми, как и он сам, и споры быстро переходили в перебранки на повышенных тонах и с личными характеристиками. Вот как это обычно выглядело:
— Ладно, если ты такой умный, головастик, так скажи мне, где Каин нашел себе жену?
— Не твое дело! — отругивался оппонент.
— Нет, где? Ведь Ева была единственной женщиной.
— А откуда ты знаешь?
— Так в твоей Библии сказано.
— Ничего там такого нет. Ты мне покажи, где там написано: «Ева была единственной женщиной на всей Земле».
— Это подразумевается.
— Подразумевается, видишь ли! Умник нашелся.
— От умника слышу!
Я пытался урезонить Бальдура в моменты, когда он успокаивался.
— Бальдур, — говорил я ему, — нет смысла дискутировать о вопросах веры. Вы ничего не докажете, а только создадите неприятности себе и другим.
Бальдур сразу же огрызался:
— Мое конституционное право не верить во все эти утверждения, как и публично об этом заявлять.
— Это верно, — соглашался я, — но однажды один из этих джентльменов, что вон там потребляют алкогольные напитки, может двинуть вас раньше, чем остановится сопоставить свои действия с конституцией.