В ту же минуту Картер зажмурился и подумал: «Пожалуйста! Если кто-нибудь где-нибудь есть, там, наверху, пожалуйста, пусть все будет хорошо!»
Грант перевел дыхание и сообщил:
— Нас сейчас двигают к Бинесу. Они передают, что мы попадем сперва в иголку шприца, потом — в артерию на шее Бинеса. Я передал, что нас немного трясет. Черт! Ну, скажем так, трясет нас не то чтобы немного.
— Хорошо, — отозвался Оуэнс. Он терзал рычаги управления, стараясь — правда, пока безуспешно — совладать с качкой и хоть как-то выровнять судно.
Грант сказал:
— Послушайте, но зачем… Зачем надо непременно загонять нас в самую иголку? Подумать только — в иголку!
— Внутри иглы мы окажемся в довольно ограниченном пространстве. И следовательно, испытаем меньше неудобств при перемещении иглы. Кроме того, чем меньше миниатюризированной воды попадет в организм Бинеса — тем лучше.
— О господи! — вскрикнула Кора.
Ее волосы растрепались, пряди свесились на лицо. Девушка торопливыми, нервными движениями пыталась поправить прическу, откинула волосы со лба, чтобы не закрывали глаза, — и чуть не выпала из кресла при очередном толчке. Грант дернулся, чтобы подхватить Кору, но Дюваль успел первым и крепко схватил ее за руку.
Беспорядочные толчки и качка прекратились так же внезапно, как и начались.
— Мы в игле, — с облегчением сообщил Оуэнс и включил наружные прожектора субмарины.
Грант склонился к лобовому стеклу, вглядываясь в окружающее пространство. Правда, увидел он не много. Изотонический раствор, в котором они плавали, казался мутным, молекулы соли мерцали, как странная сверкающая пыль. Далеко впереди и так же далеко позади виднелись скругленные поверхности, освещенные гораздо ярче. Что это — стенки иглы?
Смутное беспокойство заставило Гранта повернуться к Микаэлсу и спросить:
— Доктор…
Но глаза Микаэлса были закрыты. Услышав Гранта, доктор немедленно открыл глаза и повернулся на голос.
— Да, мистер Грант?
— Что вы видите?
Микаэлс посмотрел вперед, пожал плечами и ответил:
— Отблески.
— Не могли бы вы объяснить поподробнее? Разве вам не кажется, что все вокруг нас как будто танцует?
— Да, так и есть. Танцует.
— Значит, миниатюризация как-то повлияла на наше зрение?
— Нет-нет, что вы, мистер Грант! — Микаэлс устало вздохнул— Вы, наверное, опасаетесь, что мы можем ослепнуть? Не стоит, право. Оставьте это. Оглянитесь, посмотрите вокруг — здесь, внутри «Протея». Разве что-то выглядит не так, как должно?
— Нет.
— Вот и хорошо. Здесь, внутри, вы воспринимаете уменьшенные световые волны уменьшенной сетчаткой, и все кажется таким, как обычно. Однако световые волны, которые проникают сюда снаружи, исходят либо от частично уменьшенных объектов, либо вообще от неуменьшенных. Их нашей сетчатке воспринять несколько затруднительно. Конечно же, мы их воспринимаем. Только прерывисто, порциями. Нам воочию является волновая природа света. Поэтому-то и кажется, что все вокруг мерцает и колеблется.