Наличие собственного голоса в подкастинге означает, что вам есть что сказать и вы при этом звучите необычно, искренне и естественно. Понятие «голоса» применимо к обеим категориям подкастов, но по-разному. Хотя профессиональные программы вроде Snap Judgment или On Being и транслируются на других платформах (в основном по радио), им все равно нужно звучать органично в качестве подкаста. Манера речи ведущего, манера его общения со слушателями, манера преподнесения историй — все это должно производить впечатление подкаста, даже если изначально задумывалось как что-то совсем другое. Радиостанции видят, каких успехов добились в сфере подкастинга некоторые радиопередачи, и многие из них (ошибочно) полагают, что любая их программа сможет этот успех повторить. Они просто выкладывают передачи, в которых ведущие орут в микрофон, говорят о том, что происходит до или после самого выпуска подкаста, сыплют внутренними шутками и намеками и делают еще кучу вещей, которые приводят к появлению барьеров между ними и аудиторией. Все это звучит не как подкаст, а как запись эфирной программы. А разница как раз и заключается в том, если ли у подкаста свой неповторимый голос или нет.
Голос подкаста — это своеобразное обещание, которое получает аудитория: вот что мы собираемся делать, мы собираемся делать это искренне, и мы органично впишемся в подкаст-пространство. Голос — это святая святых, сохранить его — значит сдержать обещание и показать, что вы как автор уважаете свою аудиторию.
Вот вам история о том, что такое голос подкаста и что получается, если вы разрушаете представления аудитории об этом голосе.
В 2010 году несколько моих друзей по NPR запустили подкаст, который назывался Pop Culture Happy Hour, что-то вроде еженедельного круглого стола с постоянным набором ведущих, посвященного происходящему в мире массовой культуры. Одна из ведущих, Лина Холмс, обожает повторять, что PCHH — единственный проект NPR, который удалось запустить без единого совещания и без управленческого надзора. И это очень хорошо, потому что, если бы совещания и надзор были, ни один менеджер никогда бы не согласился на запуск. Все четверо ведущих к этому времени довольно мало работали перед микрофоном, не говоря уж о том, чтобы вести целую программу. Разговоры они вели расслабленные, иногда отклонялись от темы. Звучало это все, будто им немного неловко и они не слишком уверены в себе (так на самом деле и было). Но шло время, и случилось кое-что странное: они нашли свой голос. За первые несколько лет в еженедельном режиме четверо ведущих научились разговаривать друг с другом и со своей аудиторией. Они разработали для программы свои роли и образы. Им было в кайф придумывать сюжеты снова и снова, а потом сюжеты стали превращаться в регулярные рубрики. У них собралась бригада авторов, которые в конце концов стали подменять постоянных участников программы. Линда превратилась в «ведущего» — первого среди равных. Постепенно все вставало на свои места. И по мере того как программа эволюционировала, у нее появилось кое-что еще — аудитория.