В час Вепря[28], когда достигли они окрестностей храма Ходзёдзи в уезде Юки и уже были близки к цели, оказался как раз поблизости один из воинов Масакадо, из тех, что один равен тысяче; догадался он о готовящейся ночной стычке, затесался в отряд, ехавший позади, и неспешно поехал с ними, так что никто и не заподозрил неладного. А у моста Камо он потихоньку пробрался вперёд и поскакал в Иваи, где и выложил всё в подробностях. Поднялась суматоха среди воинов и командиров, вопили мужские и женские голоса.
В час Зайца[29] враги уже подступили и окружили их. У Масакадо к тому времени под рукой не было и десятка воинов. Тут Масакадо закричал врагам:
— Слыхали вы, что в старину Ю Гун победил десятки тысяч, имея лишь ногти вместо щита, а Цзы Чжу с единственной иголкой захватил тысячи копий![30] Не стоит и говорить вам, что я готов сражаться подобно Ли Лину! Так не показывайте же спины, когда придётся жарко!
И двинулся Масакадо в бой, выпучив глаза и скрежеща зубами. При виде его враги бросали щиты и разбегались, как облака, а Масакадо носился на коне подобно ветру. Бегущие были точь-в-точь мыши, которые бегут от кота и не могут найти щель. Нападавший же Масакадо был как сокол, что слетел с перчатки охотника и завидел фазана. Первой стрелой поразил Масакадо одного из лучших во вражеском отряде, Тадзи-но Ёситоси. Лишь горстке удалось бежать; как говорится — от девяти быков остался один волос. Убито было более сорока человек, а бежавшие сумели унести ноги лишь по милости Неба. (А предателя Кохарумаро постигла небесная кара. В третий день первой луны восьмого года Дзёхэй поймали его и предали смерти.)
10. Бой у реки Тикума.
В это время Садамори трижды обдумывал своё положение, и подумалось ему: «Для взращивания в себе добродетели нет лучше, чем проявлять верность государю, а следовать неверным путём — самое худшее, что может очернить имя и нанести вред. Даже чистого, если он поживёт в хижине, где сушатся моллюски-аваби, нарекут люди „вонючкой“. И в одной книге сказано: „Не след печалиться о дурной карме, полученной в прежних рождениях, должно лишь заботиться, чтоб не оставить по себе дурное имя“. Если ещё побыть в этом месте, исполненном зла, непременно имя моё будет очернено. Куда лучше податься ко двору, в столицу, и искать продвижения в чинах. Да и к тому же жизнь человеческая — лишь краткий миг. Никто не процветает тысячу лет. При том же, подобает вести достойную жизнь и прекратить жить грабежом. Ведь на самом деле я, Садамори, служу ближайшим государевым слугам и происхожу из рода правителей земель. Что и говорить, если буду я служить государю усердно, то будет позволено мне надевать лиловые и пурпурные одежды