— Эх, Варухин! Твое счастье, что дуэли отменены, а то не дожил бы ты до капитанского чина. Еще в лейтенантах схоронили б!
— Да что Вы, товарищ подполковник, я же очень спокойный и покладистый по натуре, — невинно отозвался Варухин.
— Ладно… Шутки в сторону. Значит, все-таки, убийство? — обратился шеф к Яшину.
— Похоже — убийство, Петр Сергеевич. Судите сами. Вчера вечером около двадцати одного часа в палату № 306 вошла медсестра в белом халате, шапочке — все, как положено. Только лицо до самых глаз закрывал марлевый респиратор. В палате в этот момент находился спавший Касьянов и больной Тарасов, чья кровать ближняя к двери. Медсестра прошла к окну, разбудила старика и сообщила, что доктор велел сделать на ночь укол. Быстро произведя инъекцию в руку, сестра пожелала спокойной ночи и ушла, а Касьянов тут же вновь уснул. Все это рассказал Тарасов. Увлеченный чтением интересной книги, он не особенно вникал в происходящее, поэтому ничего более определенного не заметил и не слышал.
— Шприц был одноразовый? — быстро спросил Широков.
Гоша пожал плечами:
— Этого Тарасов не помнит. Во всяком случае, он не заметил, чтобы у медсестры в руках что-либо было. Стерилизатор, например. Шприц, естественно, сестра унесла с собой. Далее… Примерно через час в палату вернулся больной Кулик. Он с 20.00 смотрел телевизор в холле до окончания программы «Время». Потом зашел в туалет, покурил и вернулся в палату. По его словам, Касьянов и Тарасов уже спали. Он последовал их примеру. Утром, в семь часов, дежурная медсестра зашла в палату, чтобы разбудить больных и выдать им лекарства для приема перед завтраком. Она и обнаружила, что Касьянов мертв. Подняла шум, дежурный врач констатировал смерть, но диагноз поставить затруднился. При осмотре тела они с сестрой сняли со старика пижамную куртку и случайно заметили след от укола на правом предплечье. Сестра удивилась, так как Касьянову уколы в это место не делали, а ранка была совсем свежей. Наблюдавший со стороны Тарасов возразил сестре, что, мол, она сама вчера вечером делала ему укол. Сестра удивилась, заявила, что никаких уколов Касьянову не делала, а потом, вдруг, побледнела, рухнула на стул и заплакала, приговаривая: «Не может быть… Не может быть…» Врач вызвал милицию. Вот и все.
— Почему Тарасов решил, что укол делала именно дежурная медсестра? Кстати, как ее фамилия? — спросил Ерофеев.
— Ее фамилия Котина. А Тарасов так решил потому, что у женщины, делавшей укол, были, как и у Котиной, светлые волосы, забранные под шапочку. Ростом и сложением они также похожи. Когда я с Котиной начал разговаривать и сказал об этом, она разрыдалась до истерики. Сейчас ей дали успокоительное, и она находится в кабинете зав. отделением вместе с вашим Белозеровым.