— Что же было потом? — вмешался Ерофеев с нетерпением.
— Потом… — Котина всхлипнула. — Потом я ушла пить чай…
— Не понял… Как это: ушли пить чай? — Ерофеев удивленно поднял брови.
Котина закрыла лицо руками и расплакалась окончательно.
— Где Вы пили чай и до какого времени? — жестко настаивал Ерофеев.
— В соседнем отделении. Это — на нашем этаже, через лестничную площадку… — давясь слезами, ответила Котина. — Я там была-то всего полчаса, до девяти…
Ерофеев раздраженно заходил по кабинету.
— Скажите, Катя, чаепитие, как я догадываюсь, обычный вечерний ритуал у дежурных медсестер? — спокойно осведомился Станислав, стараясь не давить на женщину.
— Да…
— Оно всегда происходит в одно и то же время? С половины девятого до девяти?
— Да…
— Кто об этом знает из работников больницы?
— Все, кто имеет отношение к работе отделений…
— Кто еще из медперсонала находился после 22.00 в Вашем отделении? Кто приходил? Кого Вы видели?
— Никого… Кабинет дежурного врача в вестибюле между отделениями.
— И врач, конечно, тоже пил с Вами чай?
Котина немного успокоилась и молча кивнула. Станислав решил не темнить и спросил напрямую:
— Вы знаете Гвоздкову Маргариту Сергеевну?
— Конечно, она работает в хирургии на втором этаже.
— Вчера Вы ее видели?
— Нет.
— Она знала о времени чаепитий в Вашем отделении?
— Наверное… У них ведь точно так же пьют чай.
Ерофеев и Широков понимающе переглянулись.
— Еще один вопрос, Катя. Практикуется ли в отделении производство уколов не только в процедурной, но и непосредственно в палатах, где лежат больные? И еще… Бывала ли Гвоздкова в отделении, как часто?
Котина удивленно посмотрела на Широкова. Казалось, до нее, наконец, дошло, что сотрудники милиции направленно интересуются Гвоздковой.
— Вы… думаете… — начала она, с ужасом переводя взгляд с Широкова на Ерофеева, — Вы думаете, что это — она?!
— Мы ничего пока не думаем, — отрезал подполковник. — Ответьте на заданный Вам вопрос.
— Боже мой… Да-да, конечно… Гвоздкова часто бывала у нас по работе: то за лекарством взаимообразно, то просто поболтать… А уколы мы, действительно, иногда делаем в палатах…
Она опустила голову и замолчала.
В этот момент в кабинет вошли Яшин с Ерохиным, а с ними — пожилой полный мужчина в синем халате.
— Это комендант здания, — представил мужчину Гоша. — Послушайте-ка, что он рассказывает.
И следователь ободряюще кивнул несколько смущенному коменданту. Тот окинул взглядом из-под седых бровей присутствующих и, убедившись, что он в центре внимания, кашлянул и сообщил басом:
— Я, вообще-то, сегодня выходной. Но пришлось выйти на службу: на девять часов договорился с водопроводчиками посмотреть задвижку в подвале. Вот, значит… Пришел, я говорю, в восемь часов. Ну, думаю, пока их нет, схожу в подвал, подготовлю там… Пошел, значит. Спускаюсь, я говорю, по нашей главной лестнице. А у нас так: лестница доходит до первого этажа и еще малость ниже продолжается на один марш. Там вправо коридорчик и две дверки, значит. Вот, я говорю, прошел в тот коридорчик. Правая, дверь, значит, в подвал будет, а левая — навроде черного хода. Я ей пользуюсь для, значит, всяких хозяйственных надобностей.