Страна ночи (Алберт) - страница 63

Волшебство. Это письмо, написанное мальчиком, о котором я так давно ничего не знала, и доставленное сюда чьими-то невидимыми руками, было волшебным. Ведь есть и другие миры – я почти забыла об этом. Не все волшебные чары умерли вместе с Сопредельем. Во мне шевельнулось чувство, от которого я уже так давно отвыкла: ощущение, что не все потеряно. Может быть, найдется мир, или даже миры, огромные и просторные, где за волшебство не нужно платить такую ужасную цену. Где оно может существовать в форме чего-то простого и красивого. Вроде идеального бумажного цветка.

Я села на кровати и позвонила Софии. Она подняла трубку на третьем звонке и стала молча ждать.

– Ты меня бросила, – сказала я. – Там, на пожарной лестнице.

Снова тишина.

– Это была не я. Ты же знаешь, да?

Связь была плохой – Софиин голос звучал словно издалека.

– Я тебя знаю, – сказала она.

Я не знала, как это понимать, в утешительном смысле или нет. Да, пожалуй, мне это было не так уж важно.

– Нужно поговорить. Встретимся в кафе через полчаса.

Если бы Элла не спала, выбраться из дома было бы не так-то просто. Но она лежала на диване, и ее ноги, укрытые нашим стареньким пледом, свисали над краем. Мне хотелось поцеловать ее в лоб, хотелось убрать лежащую на груди потрепанную книжку с заломами на корешке – «Лакомые кусочки». Но об этом нечего было и думать – она тут же вскочила бы, как чертик на пружинке.

Поэтому я просто смотрела на нее. Смотрела, как колышется у нее над головой что-то черное – будто обрывки снов, сбившиеся в общую массу. Было время, когда я могла угадать, что ей снится, но это время прошло. Я отдалялась от нее, держала дистанцию, и мы становились все более чужими друг другу.

А сегодня я поступила еще хуже, когда пришла к ней в дом. После того, что случилось в метро, после смерти Женевьевы направилась прямиком в Бруклин. Не зная даже, кто за мной следит, не попытаются ли они снова на меня напасть, не привела ли я смерть к ее двери.

Тот испепеляющий гнев, что заставил меня потерять голову в Ред-Хуке, тот, что спас мне жизнь в поезде, исчез.

Чувство, владевшее мной сейчас, было холодным и ясным – скорее обещание, чем угроза.

Я больше не буду жертвой. И чудовищем тоже. Я разыщу того, кто сделал из меня и жертву, и чудовище – там, в темном вагоне метро.

Когда оборвалась сказка о Хансе-Страннице, это был и конец, и начало. Начало новой карьеры Финча: он стал утильщиком. Воришкой. Сказки продолжали рассыпаться, люди впадали в панику, дороги, лес и даже таверна кишели теперь уже бывшими персонажами, растерянными, взбешенными, от них воняло жженым сахаром и перегоревшими лампочками, а Финч бродил по тем покореженным землям, которые они только что оставили. Пока сами сказки и все, что было с ними связано, не превратились в черные дыры, он спешил войти под их шатающиеся своды.