— О-о! Я уже очень-очень заинтересована. Хуана, может между нами, девушками, скажешь, что там мой очень искушённый в таких делах братец возжелал от тебя получить? Или чему захотел научить?
Вот и ладненько. Тут главное перевести тему на ту, которую две мои прекрасные дамы способны обсуждать долго, с чувством, с расстановкой и с немалым удовольствием. Лукреция это даже не скрывает, а вот Хуана… эта продолжает мило краснеть, стесняться, но шаг за шагом таки да сбрасывает с себя оковы сурового воспитания, приобщаясь к куда более раскованному поведению тут, в Риме. Более того, среди Борджиа, которые получили мощную такую прививку родом из начала следующего тысячелетия. А я с удовольствием послушаю, почти не вмешиваясь в разговор. Так оно и лучше, и интереснее, и для расслабления нервов самое оно. Свежий воздух, крики чаек, дерущихся меж собой за добычу, плеск волн за бортом. Благодать да и только!
Османская империя, Стамбул, район Ускюдар, август 1497 года.
Какое качество является одним из важнейших для того, кто давно и прочно встал на дорогу предательства? Правильно, развитое чутьё на опасность и умение распознавать приближающуюся угрозы, пока она ещё не стала непреодолимой. Барон Клод дю Шавре, он же теперь отзывавшийся на имя Умара аль-Хадида, считал себя человеком осторожным и весьма предусмотрительным. А ещё умеющим чувствовать, где именно ему будет лучше и выгоднее находиться.
Потому он уже довольно давно и покинул Францию. Долги, вражда с несколькими куда более сильными и знатными аристократами, всё увеличивающая опасность остаться даже не разорённым, а просто убитым. Вот и подался Клод дю Шарве туда, где, как он думал, его уж точно никто не достанет — в Османскую империю. Почему именно туда, а не в одну из христианских стран? Да просто именно османам ему было что продать. Не то, что можно пощупать, а слова. Важные, нужные… и к тому же он уже не раз к тому времени нашёптывал на ухо знакомым османским торговцам кое-что важное о происходящем как в королевстве, так и на королевском флоте. А всё, что касалось флота, османов очень даже интересовало.
Сомнения, сожаления? Подобными мелочами барон дю Шавре никогда не забивал свой разум. В отличие от меры своего благосостояния и удобства. Вот так и оказался в Османской империи, через старых знакомцев постепенно выдав всё действительно ценное и важное, что только знал. А что до жизни в окружении магометан и необходимости принять их веру… касаемо этого он тоже не стал страдать. Единственное, что оговорил — отсутствие одной маленькой, но болезненной операции, которую всем верующим в Аллаха делают ещё в глубоком детстве. Ему подобное было не нужно, а испытывать довольно сильную боль — нет уж, это не к нему.