— Инициация! Суки!
— Что вы делаете? — прошептала Эгле, пытаясь подняться. — Я законно… на учете…
Тот, что ударил, наклонился над ней, навис, черный на фоне полутемного неба:
— Где она?!
— Я не знаю, о чем вы… — начала Эгле, и он снова хлестанул ее, не касаясь:
— Ты заговоришь, тварь!
«Ты зло, ты грязь, наказание будет суровым». Эгле показалось, что все повторяется, только на месте самозваных инквизиторов теперь настоящие. И неоткуда ждать спасения, потому что Мартин больше не придет.
* * *
— Убийства инквизиторов в трех провинциях, Ридна, Альтица, Бернст. Твои личные дела меня не касаются. Почему ты не на рабочем месте?
В камине горел огонь, ярко и весело, как на праздник. Отец в трубке не кричал — он никогда не кричал, когда был серьезен. Чем хуже шли дела, тем тише, суше, прозрачнее делался его голос:
— Если к полуночи тебя не будет в Однице, там сменится куратор.
Связь оборвалась. Мать стояла на лестнице и смотрела вниз, совсем как в тот день, когда Мартин впервые увидел в ней ведьму.
— Я поеду, — сказал он, стараясь не смотреть ей в глаза. Не причинять лишней боли.
— Пожалуйста, будь осторожен, — сказала она шепотом. — Береги себя. Я очень прошу. Серьезно.
— Не волнуйся. До свиданья. — Он вышел, тщательно закрыв за собой входную дверь.
Кирпичная дорожка блестела в свете фонаря. Покачивались голые зимние ветки. Еле слышно поскрипывала скамейка-качалка, пустая, и стояла на краю стола забытая чашка.
— Мартин!
Распахнулась дверь за его спиной. Он обернулся. Секунду они смотрели друг на друга.
— Ничего, иди. — Мать отступила вглубь дома. — Если они убивают инквизиторов… Мартин. Я тебя очень прошу.
— Меня не убьют, — сказал он тихо.
* * *
— Я не прошла инициацию. — Скорчившись на гальке, Эгле больше не пыталась подняться. — Я не могу вам ответить. Я не знаю.
— А если я спрошу по-другому?! Если я…
Инквизитор покачнулся и замолчал, будто удивленный. Потом упал на колени, повалился на бок рядом с Эгле: в спине у него торчала рукоятка. Серебро с рубином, дорогущий реквизит. Эгле несколько секунд ничего не видела, кроме этой рукоятки.
Тонкие пальцы с длинными ногтями обхватили рукоятку и без усилия извлекли кинжал. Эгле мельком увидела клеймо оружейника и поняла, что это не реквизит, а подлинник, музейный экспонат. Ведьма снова пропала, будто растворилась в воздухе вместе со своим оружием. Это не может быть ничем, кроме дурацкого сна, подумала Эгле.
Фары упирались в стену ангара, яркий свет мешался с темнотой, в машине работал мотор и орала рация: «Пятнадцатый, почему молчим?! Пятнадцатый! Ответьте!» Мертвый инквизитор не спешил отзываться. Его коллега, почуяв неладное, выбежал из дверей ангара. Ведьма возникла прямо из темноты перед ним, провела кинжалом, как дирижер палочкой, и отступила в сторону. Второй инквизитор пробежал еще два шага и упал, тщетно пытаясь зажать руками рассеченное горло.