— Он отлично справился. — Клавдий разглядывал содержимое холодильника. Со спины Великий Инквизитор выглядел ровесником сына, но коротко стриженные, жесткие волосы были совершенно седыми. — Дело сделано, преступники под стражей, Мартин на высоте… А давай испечем рыбу на углях? Сегодня отличный вечер, тепло, но не жарко…
— Скажи, — Ивга на секунду запнулась, — что, если все эти годы ты ошибался?
Он обернулся с осторожностью, будто опасаясь, что после такого вопроса она швырнет в него керамической лисицей:
— «Все эти годы»? А поконкретнее временной промежуток?
— Ты всех убедил, что благополучие и свобода для ведьмы сокращают число инициаций. Что, давая нам образование, защищая, принимая, ты изменишь мир. Что действующих ведьм, убийц, разрушительниц… что их станет меньше.
— Есть же статистика, — он вынул из холодильника сырой лососевый стейк, — среди образованных, семейных ведьм с доходом выше среднего вероятность инициации в два раза ниже.
— Всего лишь в два раза, — сказала Ивга.
Клавдий отложил рыбу. Вытер руки, уселся напротив:
— Поговорим?
— Так бы и сразу. А то — ресторан, отличный вечер…
— Во-первых, я тебя люблю, — сказал он серьезно.
— Ты меня жестко контролируешь. — Она приподняла уголки губ, желая смягчить свои слова.
— А я расту над собой. — Он не улыбался. — Я стараюсь контролировать тебя меньше. А это не просто, поверь, я же не железный. Мне тоже страшно.
— Тебе?!
— Мне не нравится, когда ты тоскуешь по инициации. Мне не хотелось бы тебя потом убивать. Я слишком стар для таких упражнений.
Керамическая лиса, рыжая, как костер, смотрела эмалевыми глазами безмятежно и глуповато; Клавдий не боялся называть вещи своими именами, это и пугало, и притягивало.
— Будешь рыбу? — спросил он другим голосом.
— Мне просто снятся сны. — Она перевела дыхание. — Снами я командовать не умею.
— Но ты мне не рассказываешь о снах. Ты говоришь: «Клав, со мной все в порядке».
Она умела выдерживать его взгляд — единственная из всех ныне живущих ведьм.
— Как думаешь, есть ли способ удержать от инициации — всех? Кроме как передушить в юности или запереть в тюрьму пожизненно?
— Я такого способа не знаю. — Он смотрел прямо и жестко. — Думаю, не знает никто. Мое отношение к варианту «ноль» тебе известно.
— Тогда я еще спрошу. Как ты думаешь, зачем нужны ведьмы? Я имею в виду, эволюционно?
— «Древние идеалисты называли ведьму воплощением бессмысленности, — процитировал он на память. — Материалисты указывали на объективный исторический факт: поголовное истребление ведьм повсеместно влекло за собой закат цивилизации».