В зале суда, куда ее вызвали точно в десять утра, обнаружились адвокаты всех четырех обвиняемых. Эгле повторила свой рассказ отстраненно, будто описывая злоключения совсем другого человека. Она надеялась скоро освободиться и наконец-то позабыть свой кошмар, но все пошло наперекосяк.
Адвокат Конрада, крепыш с полоской рыжих усов над губой, положил на стол толстую папку:
— Прошу включить в материалы дела. Психологический портрет Эгле Север, составленный на основе показаний ее сотрудников, друзей и сексуальных партнеров… Перед нами творческая натура, импульсивная, взбалмошная, любительница острых ощущений, честолюбивая, истеричная… Зачем эта девушка явилась в ночной клуб, в то время как должна была быть на церемонии награждения?
— А вам какое дело? — рявкнула Эгле с места. У нее пылали уши.
Рыжеусый тонко улыбнулся и указал на нее широким жестом, будто предлагая полюбоваться:
— Да, да… все так. У нее совсем нет выдержки, а работа в киноиндустрии полна стрессов. Знакомые Эгле Север прекрасно знают, что она обычно снимает напряжение при помощи нетрадиционных сексуальных практик, причем не гнушается брать деньги с клиентов, совмещая, так сказать, приятное с полезным…
— Что?! — Эгле вскочила, готовая драться. Адвокат предостерегающе закряхтел. Рыжеусый смотрел на Эгле поощрительно, он с нетерпением ждал выходки, подтверждающей его клевету: «импульсивная, взбалмошная»…
Эгле сдержалась. Рыжеусый довольно кивнул:
— Мой клиент утверждает, что она назвала цену за интимные услуги, а когда узнала, что мужчин будет четверо…
Эгле грохнула кулаком по столу, так что заболело запястье. Все в зале посмотрели на нее — с интересом.
— …Просто увеличила цену, — заключил рыжеусый.
Эгле, секунду назад готовая вцепиться ему в глаза, осела на свое место. Она переводила взгляд с лица на лицо в этом зале: благополучный, обеспеченный, профессионально успешный мужчина сообщает публике мерзейшую, феерически подлую ложь, с тем чтобы унизить жертву, чтобы оправдать насильника и убийцу… А все слушают, делают пометки… Да кто тут ведьма?!
— Это ничего не значит, — шепнул ей на ухо адвокат. — Это просто слова.
Эгле показалось, что она проглотила дохлую, разложившуюся в тине лягушку. С трудом удалось продышаться, не выблевать оскорбление прямо на столешницу, на бумаги. Усилием воли она заставила себя не слышать, что еще говорит рыжеусый: ей надо заставить продюсеров увеличить бюджет. Никаких дешевых поделок, ее идея дорого стоит. Но стоит ли?
Мысли не шли, приходилось считать: «Сто пятнадцать, сто шестнадцать, сто семнадцать…» Наконец рыжеусый, очень довольный, сел на место, остальные адвокаты обвиняемых пожали ему руку. Никто не сказал: как не стыдно так чудовищно врать! Эгле считала секунды, ожидая, когда можно будет вырваться из затхлого, провонявшего ложью помещения, но кто-то с кем-то посовещался, кто-то что-то объявил, и в зал вошел Мартин Старж в хламиде инквизитора с откинутым капюшоном. Эгле почувствовала его, как поток ледяного холода из мощного кондиционера.