— Госпожа Эгле Север? Регистрационное свидетельство, пожалуйста. Так. Спасибо. Одевайтесь и следуйте за мной.
— Что случилось?!
— В Однице чрезвычайное положение. Извините за неудобства. Неинициированные ведьмы временно берутся под физический контроль.
— Что?!
Ошалевшая, оглушенная, она спустилась в холл со своим чемоданом. Здесь, такие же ошарашенные, стояли еще две постоялицы, одна лет шестидесяти, другая совсем юная, с мужем и маленьким сыном. Ребенок плакал и никак не мог успокоиться.
— Иди к папе, — бормотала молодая ведьма. — Я скоро вернусь. Мне надо ненадолго уехать. Я вернусь, ну что ты ревешь! Ты уже большой!
— Никогда такого не было, — сказал ее муж, пытаясь взять ребенка на руки.
— Бывало и не такое, — сказала пожилая. — Вы просто не помните. Бывало всякое.
В машине, куда посадили всех трех задержанных, Эгле узнала, что на окраине Одницы в школе зверски убиты четверо подростков. Я приношу ему несчастье, потерянно думала Эгле. Стоит мне встретиться с Мартином — как ведьмы тут же кого-то убивают… Нашел ли он девочку, которая вчера не пришла на контроль?
— У меня самолет через три часа, — сказала Эгле сопровождающему инквизитору. — Вот мой билет!
— Сожалею, у меня приказ. Пожалуйста, соблюдайте спокойствие. Это в ваших интересах — профилактика самосудов…
Едва светало. Выходили люди из ночных клубов. Черные фургоны с инквизиторскими знаками на бортах стояли на перекрестках: с номерами не только Одницы, но и Рянки, и даже Вижны.
— Ишь, забегали, — сказала пожилая ведьма. В ее голосе Эгле послышалось злорадство.
* * *
Он нашел место, где ее инициировали, — подвал маленького дома, который несколько месяцев назад был выставлен на продажу по явно завышенной, несоразмерной цене, поэтому никто не интересовался покупкой. Красная шерстяная нить на полу, от стены до стены. Огарки свечей. Ведьма, проведшая обряд, давно покинула это место. Остался только смрад: остаточная энергия реализованной инициации.
Отец Майи орал на допросе, что требует генетической экспертизы, и проклинал покойную жену за измены.
На выездах из города досматривали транспорт. Неинициированных ведьм свозили в приемные инквизиторских офисов и камеры полицейских участков. Мартин не мог не думать об Эгле, но мельком, обрывочно: не до того было.
На стене Дворца кто-то написал красной краской «Новая Инквизиция». Надпись смыли через двадцать минут.
* * *
Уроки отменили. Фотографии погибших стояли в школьном холле, перед ними горой лежали цветы. Малышей отправили домой, директриса собрала подростков в актовом зале. Ее кожа приобрела желтоватый оттенок, под глазами темнели круги: