— Любопытно, — сказала она. — Они тут неплохо поработали, интегрируя слабых в сообщество. Половина домов выглядит как куча досок, другая половина как будто спроектирована Алисой в Стране чудес.
Я воспользовался возможностью переключиться на другое и коротко объяснил, почему все здесь так выглядит. Рассказал о сезонных ураганах, которые по сей день налетают на Галвестон, и о домах, которые не выдерживают напора ветра и разваливаются. Прикрыв глаза под очками, я рассуждал о недостатке солидарности в американском обществе и о том, что вообще-то мне этот недостаток по душе, ведь он предъявляет естественные требования к индивиду, только вот не стоит перегибать палку. Когда ураганы сметают дома тяжко трудящегося населения, я думаю, обществу отнюдь не мешало бы помочь отремонтировать разрушенное.
— А здешние не страхуют жилища? — спросила Люси.
— Страхуют, но в экстремальных погодных условиях страховка не действует. Объявляется форс-мажор.
— Значит, экономической компенсации они не получают?
— Не-а.
Форс-мажор. Я посмаковал это слово и счел его бесподобным. Форс-мажор объяснял, почему я не сумел, как запланировано, поехать с Люси в Ниццу. Чрезвычайные факторы вынудили меня принять чрезвычайные решения. Из Швеции я уехал тоже по причине форс-мажора, хотя полиция просила меня оставаться в Стокгольме. Будь я уверен, что они делают свое дело, я бы действовал иначе. Не сомневался бы, что они придут к единственно логичному и приемлемому выводу, то есть признают меня невиновным. Однако события развивались отнюдь не в этом направлении, и потому я, по дурацкому выражению, взял закон в свои руки.
Остановились мы в «Карлтоне». Я заплатил за двое суток, но рассчитывал уехать уже на следующий день. Невзирая на настойчивые усилия привлечь внимание Люцифера, он так и не дал о себе знать. И на повестке дня у нас стоял только один пункт — встреча с Денизой. Мы добрались до конца своего техасского пути. Пора домой.
Пока мы ждали ключ от номера, я снова достал мобильник. Никаких сообщений или пропущенных звонков от деда и бабушки Беллы по-прежнему не было. Раздосадованный, я опять позвонил. Никто не ответил. Безнадежные люди. Такое и раньше случалось. Они на целый день уходили в поход, а у меня на нервной почве начиналась экзема оттого, что я не мог с ними связаться. И волей-неволей я научился это ценить. Ведь ничто другое так ярко не свидетельствовало о том, как много значит для меня Белла.
Интересно, что бы подумала сестра, увидев меня сейчас. Ладони потные, глаза красные от усталости. Наверно, она бы сказала, что разочарована. Спросила бы, как я мог оставить Беллу одну, когда сам находился в такой опасной ситуации.