В половине четвертого я подъехал к дому Марион. Поставил машину прямо под знаком «Парковка запрещена» и побежал к домофону. На звонок никто не ответил.
Но я по-прежнему не думал сдаваться. У меня куча вопросов и крайне мало ответов. И пусть кто-нибудь только попробует действовать мне наперекор.
Я позвонил одному из соседей Марион. Тут мне повезло больше. И через несколько секунд меня впустили в подъезд. Адвокат, пришедший по срочному делу, все равно что полицейский с оружием на изготовку. Народ предпочитает не связываться, сразу идет на попятный.
В подъезде шел ремонт. Пластик, бумага, банки с краской сиротливо стояли возле стен. По воскресеньям маляры не работают. Как все нормальные люди. Лифт я вызывать не стал, бегом поднялся на третий этаж, где жила Марион. «М. Телль» — стояло на дверной табличке. Не помню, сколько раз я звонил. Наверно, раза три или четыре. Из квартиры не долетало ни звука. В конце концов один из соседей открыл свою дверь. Пожилой мужчина, с виду сердитый.
— Ее нет дома, — сказал он. — Неужели непонятно?
В подъезд меня впустил не он.
— Извините, — сказал я. — Я не хотел беспокоить. Вы, случайно, не знаете, где она? У меня срочное дело.
Старикан прищурясь смотрел на меня сквозь грязные очки.
— А зачем она вам?
Почему-то у меня вовсе не было уверенности, что мой адвокатский титул произведет впечатление на этого человека. Но попытка не пытка:
— Я адвокат. Работаю по поручению семьи Марион. И мне чрезвычайно важно с ней связаться.
Старик рассмеялся:
— Семья Марион наняла юриста? Недурно. Тогда передайте им, что Марион по-прежнему не желает иметь с ними ничего общего. Оставьте ее в покое, будьте добры.
До сих пор я как-то не думал об этом, но теперь до меня дошло: старикан знаком с Марион. Достаточно хорошо, чтобы знать о ее прошлом и об испорченных отношениях с родней. Надо перевести разговор в другое русло и поменять тактику.
Я осторожно сделал шаг в его сторону и вполголоса сказал:
— Я понимаю, как это выглядит. Но уверяю вас, встретиться со мной в интересах самой Марион.
На лбу старикана залегли глубокие морщины.
— Она, надеюсь, не попала в переделку? — спросил он.
Я поспешно покачал головой. Утверждая, что встретиться со мной в интересах самой Марион, я уже слегка погрешил против истины.
— Да нет, насколько я знаю. Пока что нет.
Однако, подумал я, среди покойников в ее семье бушует настоящая буря. И если уж совсем чужой человек вроде меня угодил в эту заваруху, то нет никакой гарантии, что она, сестра Сары, останется в стороне. — Где она? — повторил я.
Крайне неприятно видеть, как люди совершают оплошности. Памятуя о прошлом Марион, старикан должен был понимать, что к ней могут наведаться люди, вовсе не желающие ей добра. Разве он знал, кто я такой? Долговязый мужчина в грязной, но дорогой одежде, ломившийся в ее дверь. Ясно, что старикану не стоило мне доверять. Ясно, что не стоило сообщать мне, где находится Марион. А он все же сообщил. Таковы мы, люди. Очень уж нам хочется поступать правильно, и мы не замечаем, что совершаем оплошности. — Марион за городом, — сказал старикан. — Когда уезжает, она оставляет мне ключи. Потому я и знаю, где она.