– Серена заходила. Оставила тебе ключи от квартиры и магазина – попросила присмотреть в ее отсутствие.
– И она тоже? – глухо поинтересовался Эван.
– Там Бен. Разве могло быть по-другому?
Элис откупорила бутылку, сделала большой глоток и протянула Эвану.
– Прости, не хотелось спускаться за стаканами.
Эван долго колебался, но все же принял вино.
– Ты все сделал правильно, слышишь? Люди поймут: пройдет время, и обязательно поймут. Тебе не следовало прятаться от нас. Я скучала, Эван.
Элис замерла, ожидая ответа. Она давно уже не показывала своего отношения к нему так открыто и честно, но вместо слов или хотя бы взгляда ее накрыло безразличной тишиной.
– Да что с тобой происходит?!
– А ты разве не понимаешь? – Эван сделал еще несколько больших глотков – его губы в темноте казались почти черными. – Я прятался не от вас, а от тебя. После всего, что я натворил, после того, что ты пережила, смотреть на то, как ты собираешься вернуться – выше моих сил! Я не готов тебя отпустить, Элис. Не сейчас…
– Но… почему ты решил, что я собралась вернуться?
– Ты же сама сказала, что…
– Выбрала себя. Да. Но я – здесь. – Элис сжала зубы и кончиками пальцем дотронулась до подбородка Эвана, заставляя его повернуться к ней лицом. – Я выбрала себя – настоящую, ту, которая сама решает, что делать, а не исполняет желания автора. Я знаю, что первая кричала о возвращении, но… Еще раз пережить болезнь, мучения родителей, свою трусость. Нет, по крайней мере, не сейчас. Да и вернуться потом сюда, после того ада – в этот? Я просто сойду с ума, на этот раз уж точно. Так что я остаюсь. У нас столько дел: дом отстроить, Астору помочь, вернуть Лин, справиться со всем этим…
Элис сама не заметила, когда начала плакать. Она многих спросила о возвращении, но еще никому не сказала о своем решении. Ей казалось правильным поделиться сначала с Эваном, а уже потом – со всем остальным миром. Как ни странно, решение ей далось очень легко – буквально сразу, как они узнали правду. Да, она хотела вернуться домой, но это было так давно… Да и обрекать своих родных пройти путь ее медленного болезненного умирания – это слишком. А здесь у нее действительно нашлось много дел, здесь она была нужна. В первую очередь – мужчине, который сидел напротив.
– Так ты… остаешься?
– Я еще могу удивить, да? – сквозь слезы рассмеялась Элис, видя, как на глазах меняется Эван.
– Это самое прекрасное удивление, которое я когда-либо испытывал.
Она забрала из его рук вино, отсалютовала и выпила залпом где-то полбокала. На самом деле у этой бутылки было еще одно предназначение, кроме как антураж праздника, – алкоголь должен был притупить страх для того, что хотела совершить Элис.