Оливер кивает, но я избегаю встречаться с ним взглядом.
Он спас меня, ведь это что-то да значит, правда?
На чердаке тепло. Фин занимает свой пост на вершине лестницы, словно чувствуя грозящую нам откуда-то опасность.
Я сажусь на краешек кровати и смотрю вниз, на свои руки. Мне хочется доверять Оливеру. Хочется верить ему, когда он говорит, что не убивал Макса. Но сколько лжи скрывается под поверхностью! Тысяча маленьких посыпанных солью порезов.
– Ты мотылька видел? – спрашиваю я. – У окна, перед тем, как нашел меня?
– Нет, – качает головой Оливер.
Я шумно выдыхаю и сцепляю ладони.
– Это костяной мотылек, – поясняю я. Ладно, если он не хочет рассказывать мне о своих тайнах, сама поделюсь с ним секретами. – Он преследует меня.
– Что это означает?
– Этот мотылек прилетал сюда в тот день, когда умерла моя бабушка. А теперь вот вернулся.
У меня на глаза наворачиваются слезы и начинают течь по щекам раньше, чем я успеваю остановить их: слишком уж велика тяжесть всего, что на меня навалилось. Мои слезы капают на пол и впитываются в половицы, становясь частью этого дома. Теперь в древесных волокнах будет вечно храниться моя печаль.
Оливер проходит по комнате в считаных сантиметрах от кровати, и от такого близкого его присутствия мне становится тяжело дышать. Но он не садится на кровать, не притрагивается ко мне – не хочет испугать меня, причинить боль. Заставить в страхе отшатнуться от него.
– Мотылек? – переспрашивает он.
– Это предвестник смерти, – готовым в любую секунду сорваться голосом говорю я. – Появление мотылька означает, что смерть близка, что она приближается…
Я стираю со щек слезы, и мне ужасно хочется, чтобы Оливер протянул руки, обнял меня, а я могла бы уткнуться ему в грудь. Мне хочется закрыть глаза, чтобы стало темно-темно, и слышать только звук его дыхания. Но Оливер ничего такого не делает, и я опускаю глаза, чувствуя, что меня подташнивает. Мне кажется, что комната каким-то странным образом перекосилась, и не знаю, как долго я еще смогу продержаться, чтобы не опрокинуться. Не разлететься на тысячи кусков. Стеклянная девушка, сделанная из осколков стекла. Девушка, которая плачет стеклянными слезами.
Я встаю с кровати, чтобы почувствовать твердый пол под ногами, и, зацепившись за него как за якорь, иду к окну.
Медленно подходит Оливер, встает рядом, а я тем временем пытаюсь понять, кто же он на самом деле. Пытаюсь увидеть, что он прячет глубоко, недосягаемо для всех внутри себя.
– Скажи мне правду, – говорю, умоляю я, и каждое произнесенное слово режет меня словно нож. – Расскажи мне, что случилось на кладбище, на озере. Признайся, если это ты убил Макса.