– Как что? На завтрак мы с тобой ели бы пирожные, а на обед – мороженое и влюблялись бы, в кого захотим. Даже пришлось бы французский подучить, чтобы понимать, что эти иностранные парни будут нам на ушко нашептывать. И потеряем там счет времени. Забудем, кем мы были когда-то.
Я смеюсь и присаживаюсь рядом с ней на диван. Сюзи фыркает, щеки у нее раскраснелись. Мне нравится ее мечта, ее воображаемый мир, в котором мы можем идти куда угодно, делать что угодно и быть кем угодно.
– Хорошо, – соглашаюсь я, поскольку мне нравится эта игра. Мне хочется верить, что Сюзи права и нам по плечу все, о чем она говорит.
На минуту я сама становлюсь девушкой, навсегда покинувшей свой лес. Девушкой, у которой есть подруга, уговорившая ее вылезти поздно ночью из окна своей спальни и сбежать далеко-далеко отсюда. Настоящая, вечная подруга. Та, с которой можно хоть на край света пойти. Подруга, которую ты никогда не потеряешь, что бы ни случилось.
– Сегодня же вечером собираем вещи, – подмигивает мне Сюзи, продолжая нашу игру. – И шляпку, правильную шляпку не забудь. Не можем же мы ехать в Париж без правильных парижских шляпок, верно?
– Согласна, – говорю я. – И туфли.
– И солнечные очки.
Я киваю и снова смеюсь.
– Да, а еще нам с тобой новые имена понадобятся, – говорит Сюзи, поворачиваясь ко мне. – Тоже для маскировки. Не можем же мы допустить, чтобы кто-нибудь узнал в нас двух девчонок из маленького захолустного городка.
Само собой.
– Агата Валентайн, – говорит Сюзи, и ее глаза начинают влажно блестеть от смеха. – Так меня зовут.
– Нет, слишком похоже на вымышленное имя частного детектива, – качаю я головой.
– Или на имя наследницы компании, выпускающей поздравительные открытки.
Я покатываюсь со смеху.
– А ты будешь… Пенелопа Баттеркап, – говорит мне Сюзи, поднимая брови. – Дочь богатого воротилы, который занимается разведением скаковых лошадей. Именно ваш чистокровный Лютик выиграл недавно дерби в Кентукки и опозорил тем самым Бельмонта Стейкса.
– Моя предыстория выглядит заковыристее, чем твоя, – замечаю я, не переставая хихикать.
А у Сюзи уже текут слезы от смеха, и я начинаю думать, что мы с ней подхватили «домашнюю лихорадку». Это когда ты, начав смеяться, никак не можешь остановиться, и все тебе кажется невероятно забавным, хотя и не должно бы.
– Наследница поздравительных открыток и королева скаковых лошадей, – продолжает Сюзи. – Нас будут наперебой приглашать на самые лучшие парижские вечеринки, – снова фыркает она.
Какое-то время мы сидим, утирая слезы, и хихикаем. А когда успокаиваемся, в доме вдруг повисает звенящая тишина.