Воздух неподвижен. Я вдруг понимаю, как нелепо было смеяться непонятно над чем, когда нас засыпает снегом, когда мы в ловушке и Оливер пропал, а другой парень умер. Мне становится неловко, и я встаю с дивана, потирая ладони о штаны.
Мы забыли, где мы, забыли, что нам по-прежнему есть чего бояться.
На печке начинает закипать кастрюля с водой, и я отношу ее на кухню, чтобы заварить нам чай. Сюзи кладет подбородок на колени, и я вижу, как угасает на ее лице улыбка – это к ней возвращаются мысли об этой комнате, доме в лесу, в который постоянно пробирается холод. А еще где-то здесь умер человек. Я вижу, как от этих мыслей зарождается страх в глубине светло-карих глаз Сюзи, и понимаю, каким далеким для нее становится с каждой секундой Париж. Невообразимо далеким.
До конца дня мы с ней молчим. Боимся заговорить и вновь оказаться во власти пустых, глупых мечтаний. Вместо этого я сажусь у окна рядом с входной дверью и ищу взглядом фигуру, движущуюся среди деревьев, ищу Оливера. Но он не появляется. Мелькнул олень, и то уже под самый вечер, когда начали сгущаться сумерки. Олень спустился к озеру, несколько раз ударил копытом лед – напиться, наверное, хотел – но что-то спугнуло его – птица, возможно – и он стрелой метнулся назад в лес.
Я смотрю на Сюзи. Аккуратно сложив руки на коленях, она свернулась калачиком возле огня и напоминает мне детскую куклу. На мгновение я не могу сообразить, сколько времени – часов, или дней, или месяцев – прошло с той поры, когда она впервые появилась в моем доме. С тех пор, когда налетела буря и завалила снегом дорогу. Мне кажется, что я потеряла счет времени. А может, это само время играет со мной злые шутки с тех пор, когда я нашла в лесу Оливера и впервые увидела его глаза.
Тик, тик, тик. Щелк!
Я встаю, чтобы прогнать это ощущение, почувствовать под ногами прочные половицы. Часы над кухонной раковиной продолжают тикать, быстро гонят секунды вперед, слишком быстро.
Тик, тик, бум.
Я зажмуриваюсь и слышу, как дрогнули, сбившись с хода, часы, словно само время вдруг растерялось. С моих губ слетает странный звук. Я с хрипом втягиваю воздух.
– С тобой все в порядке? – спрашивает Сюзи.
Я открываю глаза.
– Все отлично, – киваю в ответ и снова глубоко вдыхаю.
– Ты вся дрожишь.
Я крепко сжимаю кулаки и прячу их в рукава.
– Просто замерзла, – лгу я.
Но знаю, что на самом деле я не замерзла, тут что-то другое. Дежавю, сбившееся с хода время – со мной происходит нечто странное, чего я никогда не испытывала раньше. Бабушка, наверное, сказала бы, что мне необходимо отдохнуть. Приложила бы ладони к моему лбу и заставила выпить чаю с корнем ромашки и листом ванили. А затем, пока я сплю, прокралась бы в мои сны, чтобы посмотреть, что на самом деле со мной не так. И вылечила бы меня с помощью своей ночной тени.