В дверь снова постучали. Ладно, придется открыть.
– Извините. – Регина смотрела на него своими большими серьезными глазами. – Я могу войти?
Лука кивнул, открывая пошире дверь.
Она прошла, нервно осмотрелась.
– Как дети? – рыцарь жестом указал ей на кресло.
– Уснули, – она чуть улыбнулась, но тут же опять стала серьезной. – Такой стресс… Павла нет?
– Кого? – Лука даже не сразу вспомнил, что так зовут клиента. – А! Да… Нет его.
– А ваш друг?
– Герасим отправился проветриться. – Рыцарь усмехнулся. – Как я предполагаю, вернется к утру. Выпьете?
– Наверное. – Она опять позволила себе слабую улыбку. – Я не пила спиртного пять лет.
– Мартини?
Она благодарно кивнула. Он плеснул в бокал напиток, протянул ей.
– Вы пришли спросить об Алевтине.
– Да. – Регина кивнула и, сделав небольшой глоток, отставила бокал на столик. – Она… жива?
– Конечно, – поспешил успокоить ее Лука. Пусть девонька его не зажигает, но после того, что она натерпелась, лишние нервы ей на пользу не пойдут. А уж ему ее лишние нервы и подавно не нужны. – С ней будет все в порядке. Мы направили ее в Европу… Там есть некий Центр. Вроде социально-психологического. Для… для таких, как она.
– Для ведьм? – уточнила Регина, заглядывая ему в глаза.
Рыцарь кивнул и отхлебнул коктейля.
– Именно так. Я… я лишил ее силы. У меня был приказ. Вы же знаете, эта ее секта…
– Знаю. – Она опять улыбнулась, немного грустно. – Аля была очень сложным человеком. Ей так необходима была эта власть, богатство, могущество…
– Но при этом она была искренне к вам привязана, – продолжил осторожно Лука. – Вы знаете, что это она вытащила вас из психушки и отвезла в эту клинику. Она все эти годы оплачивала ваше содержание там.
– Она навещала меня при каждой возможности. – Регина оживилась. – Вы наверняка должны знать, что я была ей обещана.
– Она с вами поделилась? – Рыцарь был искренне удивлен.
– Аля была для меня доброй мачехой. Ой! Нет, не в том смысле, – тут же пояснила она, увидев, как он приподнял многозначительно брови. – Просто… Мои родные отец и мать… Им почти не было до меня дела. Они слишком любили друг друга. Отец стал относиться ко мне более-менее тепло, когда я уже училась в средних классах. А мать… Она смотрела на меня, как на дорогую безделушку или на игрушку, которой не было у других. Когда появилась Аля…
– Я понял. – Лука и сам не любил показывать свои истинные чувства. – Но ведь был еще и Вайтек.
– Был? – Она напряглась.
– Он вышел на свет.
– О боже! – Новость ее шокировала. – Алевтина… Бедненькая. Она, наверное, чуть с ума не сошла. Хотя… Вы знаете, она его любила. Такой, я бы сказала, болезненной любовью. Эта вечная молодость… Ей ведь было к семидесяти, и она устала жить. Но он хотел иначе. А она любила. И при этом безумно его боялась.