Нет более мучительной скорби и горечи, чем у людей, которые верили, что были взаимно и всецело влюбленными. Неужели к таким терзаниям закономерно приводится всякая любовь? Почему же она крепка, как смерть?
Мы часто называем человеческими отношениями то, что в большинстве случаев следовало бы называть столкновениями. Мы друг друга не замечаем. Единственное, что мы замечаем, это какую-то помеху, мешающую мне следовать по моей траектории. Эта траектория есть то, что я хочу делать, а «другой» — опасность, препятствующая мне быть тем, чем я хочу быть. Если взять такие простые слова как «я люблю тебя», то «Я» — это то, что обычно пишется крупным шрифтом, «люблю» — простой союз, а «тебя» — вообще нечто относительное.
Любить кого-то — это, прежде всего, занять по отношению к нему периферийное место. А затем с этой периферии устремляться к нему, все более забывая себя самого. До какой степени нам это кажется нереальным! Мы, прежде всего, должны осознать ужас от того, что я себя считаю центром, что все сводится ко мне: и события, и люди — все рассматривается с точки зрения моей выгоды, моей радости, моей жизни, и никто и ничто не существует иначе, чем в каком-то соотношении со мной. Если это осознать, то нас охватит стыд и ужас, тогда мы можем начать, отвернувшись от себя, смотреть в сторону другого человека и попробовать различить его черты, понять его, осознать его существование как личности, отдельной от нас, иной, чем мы, которая связана с Богом таинственно и вне нас.
Если в любви открывается для нас возможность каких-то отношений, то мы больше уже не являемся центром, вокруг которого вращаются сателлиты-спутники. Теперь мы почти на положении равных, почти, потому что понадобится много времени, чтобы преодолеть чувство, что центр — это все же я. В конечном итоге мы можем прийти к тому состоянию, которое пронизывает все Евангелие, — к способности себя забыть в созерцании другого человека и в служении другому человеку, в служении Богу. Это первое, что мы должны сделать, — оторвать свое внимание от себя самих и обратить его на Бога и на человека рядом с нами. Любовь — удивительное чувство, но она не только чувство. Любовь — это состояние всего существа.
Как его достичь? Первое, о чем мы можем себя спросить, это в каком смысле я могу сказать, что люблю тех, кого люблю? Очень легко любить тех, кто за тридевять земель, и очень трудно любить близкого человека, который хочет смотреть телевизор, когда я хочу спать. Что значит «я люблю свою жену, дочь, брата, другого человека»? Люблю ли я его так же, как любимое лакомство? Иначе говоря, питаюсь им изо дня в день, сковываю его, высасываю его, как вампир? Тогда, действительно, его присутствие для меня драгоценно, я не могу без него обойтись, он необходим для самой моей жизни. Это ли мы хотим сказать? Так вот, если мы честны, то очень часто нам придется согласиться: да, именно это. И нет ничего удивительного, что тот, кто становится жертвой нашей любви, хотел бы сказать: люби меня меньше, но дай мне дышать. Или научись любить меня иначе, чтобы мне не быть твоим пленником, пленником человека, который лучше меня знает, как я должен жить, в чем мое счастье, каков мой путь духовный или житейский. Научись любить меня так, чтобы твоя любовь была для меня свободой!