Наступили долгие часы кошмара. Они неумолимо отсчитывали время секунда за секундой, стуча в висках, а в голове билась одна и та же мысль: «Время уходит, он должен найти ее, должен быть рядом».
Он не звонил в больницы и морги, почему-то чувствуя, что она находится где-то рядом в этой пестрой толпе, и в безумии своем метался по городу, по его холодным улицам. Как будто снова летел с той ледяной горы, не глядя под ноги. Он переступал через дома и кварталы, ощущая невероятную силу и желание найти ее, догнать, вернуть, просеяв этот город, каждую песчинку снега, каждую улицу, выхватывая из толпы все новые и новые лица прохожих, мчась стремительно, безоглядно с этой черной ледяной горы.
Поздно вечером остановился, осознав, что ее нигде нет. Все время неотступно преследовала мысль: «Она где-то рядом, он смотрит на нее, но не видит, не замечает».
Словно взгляд его был устремлен сквозь нее, но все это время ощущал ее незримое присутствие. А люди равнодушно проходили мимо, пробегали, проносились, падали на скользком льду, поднимались и, смеясь, неслись дальше. Секунды наматывались на минуты, минуты — на длинные часы, превращаясь в один гигантский клубок времени, который летел в пропасть.
Дома он долго ходил по комнатам, отсчитывая шаги, что-то бормоча себе под нос. Казалось, сходит с ума. Его лишили жизненно важного органа, у него отобрали часть тела, кусочек его души, и шаг за шагом ему казалось, что он проваливается в какую-то пустоту, бездну. Неожиданно взгляд его упал на рулон бумаги, свернутый в трубку, торчащий из угла комнаты. По приезде он засунул его туда, не желая видеть, даже помнить о нем, но теперь достал и развернул. Это была ее картина.
Сразу же бросились в глаза фигурки людей на скале. Потом этот овал лица женщины, которая не смотрела на него своими красивыми глазами — не было глаз, лица тоже не было, только хрупкий стан незнакомки и все. Первым желанием было разорвать полотно, сжечь его, уничтожить, словно картина была виновата в чем-то. Как будто она и отбирала Арину у него. Но это серое пятно не давало ему покоя, притягивало всецело его внимание, и в сознании промелькнуло:
«Ты обещал! Ты давал мне клятву!.. Как в детстве!..»
«Действительно, детство какое-то, бред какой-то!» — подумал он.
Чем он сейчас занимается? Арина где-то одна в этом холодном городе, а он…
Но почему-то продолжал всматриваться в этот простой сюжет. Сейчас он мучительно заставлял себя разглядеть в этом сером пустом овале очертание любимого человека. Уже гипнотизировал картину. Может быть, это она гипнотически действовала на него, но оторвать взгляд уже не мог. И не хотел…