"Полагаю, тебе следует связаться с Харрингтон, Рубен," — продолжил голос Филареты. "Она захочет…"
Прозвучал еще один звук, который Белая Гавань не смог разобрать. Он звучал почти как приглушенный крик протеста. Затем…
"Какого черта ты делаешь..?" — крикнул голос Филареты.
Он оборвался в середине слога, и взгляд Белой Гавани переместился с Гивенс обратно на Хонор.
"Это все, что у нас есть, — тихо сказала она — но время совпадает идеально. Последние слова Филареты точно совпадают с пуском ракет с подвесок Одиннадцатого флота. Мы всегда знали, что приказ на запуск исходил с флагманского мостика Филареты — коды запуска и последовательность подтвердили это — но никто из его штаба не сказал впоследствии никому вне Оппенгеймера ни слова. Конечно, Оппенгеймер был уничтожен нашей первой волной ракет, но время их полета составило сто шестьдесят секунд, поэтому у них было достаточно времени, чтобы поговорить с кем-то за пределами флагмана. И меня особенно поразило, что все так внезапно оборвалось. Офицер связи Леонарда Эйлера — единственный, кого мы знаем, кто был в контакте с флагманским мостиком Филареты в тот момент, и она почти три минуты пыталась восстановить связь, пока ее капитан пытался выяснить, что, черт возьми, происходило, когда были запушены эти ракеты."
"Она не смогла, и это совпадает со всем, что мы слышали от всех выживших Одиннадцатого флота. Никто не мог связаться с мостиком Филареты. Я спрашиваю, не потому ли это, что что-то случилось с ним сразу после пуска ракет."
"Но если это действительно Филарета, похоже, он решил сдаться!" — сказал Белая Гавань.
"Думаю, именно это он и сделал," — сказала Хонор, и ее голос был мрачным, а ее темно-карие глаза — холодными. "Я думаю, что он точно понимал, что мы хотели ему сообщить: его единственный вариант — сдаться. И я думаю, что ублюдки с той стороны предприняли меры предосторожности, чтобы он не сделал ничего подобного."
"Ты думаешь, что это был еще один пример их убийственной нанотехнологии?" Технически это был вопрос, но он не был похож на вопрос.
"Я думаю, что именно это и было, и что люди, которые применили это против него, использовали меня и моих людей, чтобы убить еще четверть миллиона соларианских космонавтов," — резко сказала его жена. "Никто на Старой Земле, кто уже не был готов поверить нам, не поверит ни единому слову из этого, но теперь мы это знаем, и эти люди — кем бы они ни были — много мне задолжали."
Она улыбнулась улыбкой гексапумы.
"И я хочу предъявить этот счет."
Первая Кузница
Система Убежище
"Я впечатлена, адмирал," — сказала Соня Хемпхилл, когда они с адмиралом Шеннон Форейкер вышли из кабины лифта и пошли по короткому проходу. Йомен Форейкер вскочил по стойке смирно, когда они вошли в приемную адмирала. Она небрежно махнула ему рукой, но он не шевельнулся, только быстро скосил глаза в сторону гостя своего начальника.