— Хочешь узнать, как видят мир мёртвые? — переспросил я, а потом притянул к себе племянницу, развернул спиной к себе и зажал её глаза своими ладонями.
Это сложный фокус, доступный только мастерам высшей гильдии, но ведь я им и был.
Сначала успокоить сердце. С этого всегда всё начинается. А потом приоткрыться бездне, не сильно, совсем чуточку. Пусть волна извечного мрака коснётся паутины моей души, и тогда можно видеть глазами мёртвых.
— Привяжи к себе мертвеца, — прошептал я. — Нащупай узелок, что отвечает за глаза, распутай его и представь, что ты сама нежить.
Мира сделала вдох, сжала щепотью воздух и потянула на себя, словно в самом деле нашла кончик нити.
— Тук. Тук. Тук, — тихо стучало в груди, отмеряя мгновения. — Тук. Тук. Тук.
Прошло не так много времени, и Мираэль едва слышно ахнула. Я знал, что сейчас она видела. Мир сперва наполнился белой искрящейся пылью, бесцельно кружащейся в воздухе, а потом та начала складываться в фигуры, словно серебристая пыльца прилипла к кустам, мелкой живности и людям, блестя в лунном свете. Различить что-то можно было в пределах трёх десятков шагов. Дальше пыльца терялась в изначальном мраке.
— Веди его, — прошептал я, и племянница выставила перед собой руку.
Гребец направился вперёд. Сперва неуверенно, словно лошадь, ведомая всадником новичком, а потом всё быстрее и быстрее.
Мира повела ладонью влево, и мертвец начал по ровной дуге огибать кустарник. Племянница время от времени водила пальцами по воздуху, заставляя гребца поворачивать голову.
— Почему ты раньше не показывал такой фокус? — спросила девушка, поведя рукой вправо, и задавая новый путь мёртвому, который исчез из вида в темноте леса, куда луна не могла добраться своим мертвенным светом.
— Ты пока не осилишь, не сможешь удержаться на самом краю, чтоб не соскользнуть в мир теней, — ответил я, вслушиваясь в ночную тьму.
Это её сейчас пожирало любопытство, а меня заботило другое.
— А… — начала Мира, но я опустил одну ладонь и зажал девушке рот.
Моё сердце должно было биться ровно и тихо. Но оно, наоборот, набирало ход.
— Тук-Тук-Тук, — клокотало оно в груди.
У Ни́кты есть два дитя — добрый брат Сон-Гипнос и его злая сестра Смерть. Бесшумная зловещая тень всегда ходит там, где должна пролиться кровь, и не прощает ошибок.
— Туки-туки-туки, — билось сердце, и бездна отвечала ему шумом чёрного прибоя.
Неживой гребец топал по камням и вскоре вышел на тропу. Мира резко повела рукой влево, разворачивая марионетку к лагерю. Мгновения начали растягиваться в напряжённом ожидании.
Слышно было только напряжённое дыхание девушки и песни сверчков. Хотелось выкрикнуть во мрак: «Не спи, дозорный!»