Тёплый ветер с лёгким шелестом шевелил зелёную листву, а по тонким веткам прыгали встревоженные птахи. Самих же егерей не было видно, впрочем, как и всегда. И стреляли они не из луков, а из лёгких арбалетов. С такими можно подползти незаметно почти на сотню шагов.
— Я разберусь, — пробасил Ярлис.
Мой напарник легонько пошевелил закованной в воронёную сталь рукой, и шесть серых мохнатых волкодавов молча сорвались с места. Псы тоже были мёртвыми, потому не боялись копий, палиц и стрел, а к звериному чутью добавилась неутомимость нежити.
Я кивнул и повернулся к реке, где полсотни мертвецов с деревянными масками на лицах строили мост. Все они находились в моём ведении. Все они были моими марионетками, и те, что забивали толстые колья в сырой берег, и те, что стучали топорами по брёвнам, и те, что натягивали канаты. Речка неширокая, всего на три десятка шагов, но глубокая и с илистым дном. И если пеший легион перейдёт её по пояс в мутной и тёплой воде, то обоз придётся перегружать, а это риск намочить хлеб, солонину и палатки. Строить лодки и перетаскивать всё ими — лишняя трата времени. А терять время нельзя, ибо сердце войны не солдаты, не оружие, а хорошо спланированная транспортная сеть. И потому нужен мост для регулярного пользования.
Я смотрел на нежить, заколачивающую сваю по пояс в тине и ряске, а эхо молотов далеко разносилось над водой.
— Тагира, сыграй, — произнёс я, — что-то нехорошо мне.
Закованная в такую же броню, что и я, девушка сняла шлем с яркобелым воланом из конских волос и кожаные перчатки, а потом достала из-за пазухи флейту и приложила к губам. К стуку молотов, визгу пилы и шуму листвы добавилась быстрая мелодия марша жизни. Пальцы девушки ловко бегали по отверстиям, рождая совсем другие образы, нежели война. Лишь когда издали донеслись протяжные крики разрываемых псами людей, она сбилась и опустила флейту.
— Играй, Тагира.
Но девушка вместо того, чтоб снова приложиться к своему инструменту, встала на свежеошкуренное бревно и начала на нём прыгать и громко кричать.
— Вставай! Уже утро!
— Тагира?
Девушка со всего маха бухнулась на колени и тряхнула меня за плечо.
— А кто такая Тагира? — разгоняя утренний сон, громко спросила племянница.
Я со стоном открыл глаза, увидев перед собой лицо Миры. Она сидела на коленях возле моей подушки и тормошила меня за плечо.
— О, боги, — пролепетал я, облизав губы, — позвольте мне умереть прямо сейчас.
— Не позволю, — весело ответила Мираель, вскакивая на ноги.
Она была одета во всё ту же тёмно-красную тунику с широкими чёрными лентами.