— Нет, но месяцок-другой без любовных утех на луну повою. А это положи на место, маленькая ещё.
— Сам же сказал, что любое, — огрызнулась Мира, но всё же достала белоснежную льняную одёжку, бросив прозрачный шёлк обратно. — Отвернись.
Я развернулся и сунул в рот зубную кисть.
— Всё, я готова.
— Хо-ро-шо, — по слогам произнёс я, вылив на ладонь благовоние, а потом растерев по щекам. Сразу запахло терпким и в то же время цветочным. — Идём.
Мы быстро спустились и вышли из дома через главные ворота. Днём они не закрывались, тем более что на входе стоял здоровенный чернокожий мертвец с длинным волнистым мечом. Весь в шрамах, полученных ещё при жизни. Из одежды только набедренная повязка и серебряная искусная маска, изображающая злую рожу прирождённого убийцы. Не хватало таблички «Осторожно, злой труп».
Под ногами лежала песчаная дорожка с мелкой разноцветной галькой, ещё не успевшая нагреться от вставшего из-за горизонта солнца. Идти было не так уж и далеко. До порта и то дальше. Поэтому быстро дотопали до высокой серой башни, над дубовыми дверями которой висела маска мертвеца, сложенная из двух половинок — чёрной и белой. Как символ жизни и смерти. Дом гильдии. Обитель чудовищ пострашнее нежити — бюрократов.
— Здравствуйте, господин О́ рса, — с поклоном открыв дверь, ответил придворный слуга, и я кивнул ему в ответ.
Он вольнонаёмный, и от меня не убудет от небольшого кивка.
— Где господин смотритель?
— Изволите позвать?
— Да.
Слуга скрылся в боковой двери, и мы остались одни.
Что-то я большего ожидала, — негромко произнесла Мира. — Комнатка десять шагов всего.
— А чего ты думала? Это не столица. Тут всего два бездельника работают.
— Ну всё же.
Мы замолчали, а вскоре из-за двери вышел одетый в багровые шелка невысокий мужчина средних лет. На груди висел золотой медальон смотрителя. Мужчина зашёл за стойку и зашелестел бумагами.
— Чем обязан, Иргатрэ? Ежемесячный взнос принёс? Ты уже два месяца не платил.
— Да всё лень зайти, — отмахался я, снимая с пояса кошелёк.
В то же время смотритель остановил свой взгляд на Мире, медленно, словно раздевая, оглядел её снизу вверх.
— Твой новый маяк? Симпатичная. Уступи по сходной цене.
Я замер с кошельком в руке, и в тишине стали слышны злые слова девушки, которая нахмурилась и недобро зыркнула на смотрителя.
— Мой папа тебе шарики повыдёргивает. Вместе с языком.
— Ми-и-ира, — укоризненно протянул я. — Ты забыла, кто ты? Не следует тебе так говорить.
— А как, если этот… смотритель… он же…
— Ми-и-ира, тебе нужно говорить, мой учитель тебе шарики повыдёргивает. Это будет правильно.