— Хорошо. Иди дальше. Не замолкай.
— Кости. Они гладкие.
— Хорошо, — прошептал я ей на ухо. — Продолжай.
— Темнятство. Он гадкий и противный. Я уже по запястье погрузилась. Я ощущаю что-то ещё, но не знаю, что это.
Я медленно оглянулся на Таколю, та стояла поодаль, кусая кулак и боясь подойти. В свете луны казалось, что её бледная кожа светится изнутри сама по себе. Непривычное зрелище.
— Достаточно, — произнёс я и осторожно, чтоб не сорвать творящееся волшебство, повернул голову обратно. — Слушай сердце и делай частые глубокие вдохи и выдохи.
Мира открыла рот и начала быстро дышать. Тук-тук, билось её сердце, которое я ощущал сквозь тонкую ткань туники. Тук-тук. Ученический амулет, свисающий с девичьей шеи, начал вращаться, иногда касаясь моей руки. ТУК-ТУК. ТУК-ТУК. Нить Миссаны передала мне покалывание в её пальцах. Это значит, всё идёт как надо.
— А теперь отгони прочь духов тлена и поставь печать.
— Как? — прошептала племяшка.
— Повторяй. Я, Мираэль Орса, ученик некроманта, повелеваю мёртвому телу: да не коснётся тебя тлен, да не съедят тебя духи гнили, да не сожрут тебя мухи, да не источишь ты трупную вонь. Повелеваю, ибо ты мой раб.
Щиплет. Больно, — забормотала Мира, стараясь отдёрнуть руку от тела, но я не давал ей это сделать.
— Повторяй, иначе всё напрасно.
— Я Мираэль… — быстро затараторила девушка, — повелеваю… да не коснётся… да не источишь.
— Теперь надави, словно печать ставишь.
— Оно хрустит под пальцами, — запричитала Мира, а её сердце билось, как испуганная птица в клетке.
— Всё хорошо. Теперь медленно дыши. Сердце должно успокоиться. Иначе тлен на тебя кинется. Руки́ лишишься.
— Руки́? Ты сказал руки́? Я не хочу! Дядя, помоги. Дядя-я-я, — тихо заплакала Мира.
Я оглянулся на Таколю, испуганно топчущуюся на месте.
— Иди сюда, глаза ей руками закрой.
— Я боюсь, хозяин.
— Иди сюда, дура! — рявкнул я, скрипнув от злости зубами. — Я сейчас сам подниму этого мертвеца, и он будет от тебя зубами куски откусывать до самого утра!
Северянка тихо заскулила, а потом подошла и села рядом, протянув ладони.
— Сзади меня сядь! Прижмись! Духи должны думать, что мы одно целое. Теперь ладонями закрой ей лицо. Глаза, дура, не выдави!
Я наклонил голову и коснулся губами уха Миры.
— Всё хорошо. Просто дыши. Когда покалывание пройдёт, сможешь убрать руку.
— У меня не получится.
— Получится, — прошептал я и начал тихо читать детскую колыбельную присказку. — Под одеялами тёплыми-тёплыми, на кроватях мягких-мягких спят детишки непослушные. Спят да посапывают, и сны им снятся сладкие-сладкие. Снятся ягоды, вкусные-вкусные. Снятся руки мамины, мягкие-мягкие, тёплые-тёплые.