Я с сомнением покачал головой.
«Судя по всему, он неплохой парень, — подумал я, — обидно, что он, в кои-то веки вырвавшись от надзора, угодил в такую… ну, скажем, ситуацию. Надо попробовать ему помочь, но сам я этого сделать не смогу и придется идти и просить отца. Тот точно что-нибудь придумает!»
— Так, — сказал я, вставая с бревнышка, — пойдем, попробуем тебе помочь еще раз!
И я потянул Ворта в направлении отцовской лавки.
— Слушай, — Ворт вдруг остановился и пристально на меня посмотрел, — почему ты мне, вообще, помогаешь? Ты меня совсем не знаешь, подумаешь, видел один раз!
— Понимаешь, — я тоже остановился и, склонив голову к правому плечу, с интересом разглядывал младшего барона, — твой отец дружит с моим, и я довольно часто его видел и разговаривал с ним. Так вот, что бы ты там себе не думал, твой отец — хороший человек, и я верю, что и тебя он растит хорошим человеком, — я выпрямил голову, поднял руку с оттопыренным указательным пальцем, и закончил: — А хорошим людям помогать нужно всегда! Все, пошли!
И я снова потянул его в сторону лавки отца.
* * *
Отец, увидев нас с Вортом, входящих в его мастерскую, растерялся настолько, что, отложив работу, молча смотрел на нас, наверное, целую минуту. Я не выдержал и первым нарушил молчание.
— Пап, — я подошел поближе, аккуратно сдвинул работу подальше от края стола, за которым сидел отец, и продолжил: — нужна твоя помощь. Положение очень серьезное и без тебя — никак!
— Ага! — отмер отец, откладывая инструменты, — судя по тому, что я знаю, ты хочешь спасти задницу своего знакомого от ремня, я прав?
— Прав, — коротко ответил я.
А чего рассусоливать, судя по всему, отец в курсе происходящего, и знает об обстановке в замке больше нашего.
— А зачем? — продолжил отец.
— Что зачем? — не понял я и с удивлением посмотрел на отца.
— Зачем хочешь, чтобы он избежал наказания? — с интересом глядя на меня, спросил отец.
— Я не хочу, чтобы он избежал наказания, — пояснил я свою позицию, — я просто хочу, чтобы оно было помягче. Я много слышал от тебя о бароне, и у меня есть подозрение, что за сегодняшний побег барон с него шкурку лоскутами снимет, во-первых, за то что сбежал, а не отпросился, и, во-вторых, за тот страх, который он испытал, когда выяснилось, что его сына нигде не могут найти. Я прав?
Отец усмехнулся, покрутил головой и с одобрением сказал:
— А ты растешь! Молодец, все разложил в лучшем виде! Так все и будет. Только тебе-то это зачем, я так и не понял.
Он продолжал вопросительно смотреть на меня. Вопросительно, и с какой-то непонятной мне ноткой ехидства, а я не знал, что ему ответить. «Действительно, а на фига мне все это нужно, зачем я во все это лезу?» — эта мысль не давала мне покоя уже довольно давно, с тех пор, как мы двинулись к батиной лавке.