Макар принес и посох.
– Нет, – повертев, выдал свой вердикт маг. – Точно не моего товарища посох.
– Раз он давно пропал, так, может, он его поменял?
– Мог, конечно, да только не на это. Это ведь и не посох, а так, обычная палка. Магической основы ни в древке, ни в набалдашнике нет. Мой друг был, конечно, тем еще оригиналом, но на такой выбор даже он не способен.
– Можно выкинуть? – обрадовался Макар возможности избавиться от одной ноши.
– Как хочешь, – пожал плечами маг, о чем-то размышляя. – Хотя постой! Дай-ка еще раз.
Макар протянул.
– Как я сразу не догадался!
– Что?
– Как – что? – удивился ректор такой недогадливости собеседника, забыв о том, что и сам только что сообразил. – Видишь, плашек с рунами столько же, сколько граней у набалдашника посоха? Видимо, они должны быть нанесены сюда.
– А как нанести? И что он тогда сможет делать?
– Ты спрашиваешь о вещах, над которыми бились лучшие умы нашей гильдии, – грустно усмехнулся ан-Атлум, – да так и не смогли разгадать. Я же говорю, у людей иная магия.
– Хардон сказал, что это и не гномьи руны.
– Не гномьи, – задумчиво кивнул маг.
– Тогда… – запальчиво начал Макар, но вовремя вспомнил, что большинство членов отряда уже спит, и закончил тише: – Чьи они?
– Знать бы, где побывал Урфинус, – словно не замечая Макара, принялся ректор бубнить себе под нос, – было бы хоть понятно, откуда копать. Эх, Урфинус, Урфинус, что же ты ничего не написал…
«А чьи руны на патроне? – мелькнуло внезапно в голове у землянина. Захотелось тут же достать и сравнить с рунами на плашках. – Да нет, не может быть, пистолет-то у гномов был… И все же…»
Ан-Атлум начал что-то рассказывать о гильдии магов, но Макар почти не слушал. Мысли вертелись вокруг происхождения рун на патроне и возможности нанесения рун на набалдашник посоха. А потом и вовсе все спуталось, и незаметно для себя парень уснул, поэтому вопроса ректора, что же он, Макар, умеет, уже не услышал.
Снился ему друг Серега. Серега гневно топал ногой и требовал идти скорее.
25-е скарнаша
Ворлоговы горы
Утром теплее не стало, но ветер стих. Нахохлившись и проклиная ледяные горы, Матаири наблюдал за завтракающими людьми. Как он и предполагал, никуда они ночью не ушли. Да и вообще, судя по всему, никуда идти не собирались.
День потянулся своим чередом. Эльфы отдохнули и, несмотря на полную неизвестность относительно того, правильно ли они поступают, чувствовали себя прекрасно и расположение духа было соответственным.
Ближе к вечеру, когда солнце готово было вот-вот зацепиться за край лысой горы, с утеса прибежал Милун: