— На первом этаже ничего интересного, — начал племянник. Я упорно называла его племянником, уж очень это слово напоминало мне вареник, на который, в свою очередь, походили губы моего проводника.
В доме было три этажа. Он совершенно походил на дом-замок «нового русского», как его показывают в малобюджетных сериалах. И его явно не касалась рука художника, если не считать ведущих программы «Квартирный вопрос». Тетин дом на его фоне выглядел как этюд мастера рядом с полотном дилетанта в роскошной раме. Надеюсь, что для отделки европейского дома Сергей Владимирович пригласит специалиста. Но племянник был от дома в восторге и демонстрировал комнаты, как полноправный хозяин. А ведь он и есть хозяин. Через пару недель здесь не будет ни тети, ни Сергея Владимировича, и моя жизнь, если я решу остаться в городе, во многом будет зависеть от этого человека. Племянник, похоже, давно это понял. В его жестах и голосе сквозила уверенность — рано или поздно, но объезжу. Когда мы поднялись на третий этаж, он постучал в дверь.
— Аля, я тебе гостью привел.
Дверь распахнулась. На пороге стояла девушка. Я знала, что ей восемнадцать. Но выглядела она на пару лет моложе. Тонкая, хрупкая. Светлые волосы свободно падали на плечи, а глаза, неожиданно карего цвета, смотрели на меня внимательно и чуть испуганно.
— Вика, — сказала я, переступая порог.
— Аля, — ответила она.
Большая квадратная комната казалась выдернутой из «новорусского» мира, как и ее хозяйка. И эта комната, и эта девушка плыли в ночном весеннем небе сияющим миражом, внемирные и безвременные. Не знаю, откуда у меня появилось такое чувство. Комната как комната, девушка как девушка. И одета в махровую пижамку, а на ногах дурацкие тапочки в форме собачек. Наверное, произошедшая с ней трагедия наложила отпечаток на ее внешний облик. А может, этот отпечаток существовал лишь в моем воображении — отблеском знания.
— Я племянница тети Веры, — пояснила я, усаживаясь в кресло. Девушка засмеялась.
— А мы все здесь племянники, — она взмахнула рукой, включая в свой мир и меня, и маячившего на пороге племянника Андрея. Потом пояснила: — Вы — племянница тети Веры, я — племянница Андрея, а он — племянник дедушки. Здорово, правда?
— Действительно, забавно, — согласилась я.
— Да нет, вы не поняли. Племянники — это боковая ветвь. Нечто — что в стороне. Что и потерять не страшно при случае. А мы не теряемся, живем. И дерево растет вбок, а не вверх. Теперь поняли?
— Теперь поняла, — кивнула я и зябко поежилась. От забавного на первый взгляд курьеза несло чем-то мрачным, как из открытого канализационного люка. Я внимательно вгляделась в Алины глаза. Те же открытые глубокие люки, брошенные ночью на дороге. Чуть-чуть зазевался — и полетел вниз. «Господи, она же безумна», — промелькнуло в голове, и душу обдало страхом, словно я уже сунула голову и плечи в люк. Андрей положил руку на мое плечо: