Место было удобное: хороший обзор, возможность быстро сменить позицию.
Таня знала «характер» снайперов. Они могут часами лежать в одном укрытии и ничем не выдавать своего присутствия. Но вот полчаса назад, когда Таня вглядывалась в кустарник метрах в ста пятидесяти от нее, ей почудилось еле заметное движение. Подозрения пока не подтвердились. Тогда Барамзина решила прибегнуть к очень простому, испытанному, но все-таки далеко не безопасному методу всех снайперов. Она выставила из-за пенька пилотку, выставила на какую-то секунду. Но этой секунды было достаточно: в пилотке образовалась дырочка. Таня выдержала паузу, потом взяла толстый, раздвоенный в середине сук и, нацепив на него пилотку, воткнула его в землю. Как только пилотка показалась над пеньком, немецкий снайпер тотчас отправил в нее вторую пулю.
Теперь Таня точно знала, откуда бьет фашист. Она нажала на спусковой крючок. Кустарник замолчал.
Барамзина сменила позицию. В этот день она избавила мир еще от двух гитлеровцев.
3
Девушки-снайперы жили в двух больших деревянных домах. Их непосредственным командиром был лейтенант Григорьев, молодой, но уже, как говорят, понюхавший пороху офицер. Он и ставил перед снайперами боевые задачи.
Жизнь есть жизнь, хотя и фронтовая. И трудные, долгие часы единоборства с противником сменялись короткими минутами отдыха. Кто-нибудь из девушек брал гитару и тихо, совсем тихо начинал перебирать струны. И так же тихо, незаметно возникала хорошая песня.
Вот и сегодня, в теплый майский день, девушки-воины вернулись с «охоты», заботливо почистили винтовки, смазали их.
А потом сомкнулись в тесный кружок. Тонкий девичий голос начал
Ох ты, сердце,
Сердце девичье,
Не видать мне с тобой покою…
Песня по душе фронтовым подругам, она напомнила им мирные дни, заговорила с ними на одном языке, сердечном и томительном. Несколько голосов подхватили песню:
Пел недаром за рекою,
За рекою соловей…
Со скрипом отворилась тяжелая дверь, и на пороге появилась Барамзина. Лицо у нее было усталое, но довольное: видимо, поиск прошел удачно.
— Привет, девочки! — тихо сказала она, снимая пилотку и подсумок, и бережно поставила винтовку у изголовья своей кровати-времянки.
— Таня, жива-здорова! — девушки бросились к Барамзиной. — Ну, как?
Вместо ответа Таня бросила на нары одну за другой три гильзы.
— Так надо их бить! — воскликнула Зина. — Устала небось? — она схватила жестяную кружку, плеснула туда кипятку, бросила два куска сахару.
— Спасибо, Зина.
В ту же минуту раздался громкий стук в дверь, а вслед за тем всю избу заполнил хрипловатый голос комвзвода снабжения старшины Саломатина.