За поселком дорога пошла укатанная, ровная. «Каждый год насыпаем», — обронил Стрелков с переднего сиденья. Возле дороги по колено в густой траве стояли лиственницы. Их тонкие стволы казались игрушечными, а в просветах между деревьями голубела река, виднелись крутые, поросшие травами берега. На минуту забыть где ты — и чем не Волга?
Через несколько минут въехали в Черский. Дома поставлены как попало. Повсюду шпаклевка, доски, рамы — казалось, поселок строится заново.
«Газик» остановился у двухэтажного приземистого здания райкома.
— Вы можете пока поездить по городу. В вашем распоряжении сорок минут, — предложил Стрелков.
Я согласился, и водитель, знающий, что можно и что должно показать приезжему человеку, повез меня к аэродрому. Останавливаемся на небольшой площади. С края ее, над рекою, на бетонном основании стоит самолет. Это первый Ли-2, прилетевший в Арктику.
На хвостовой части белокрылого красавца эмблема: круг, в верхней части которого белая медведица, а в нижней — три пингвина и «крылышки». По кругу бегут красные буквы: «Полярная авиация». Неподалеку от самолета карта. На ней алые линии пересекают сетку меридианов: Новая Земля, остров Врангеля, бухта Провидения, Северный полюс. Рейсы отваги, врезанные в бетон.
Возвращаемся. Стрелков уже на крыльце.
— Не опоздали, Виктор Андреевич? — беспокоится водитель.
— На три с половиной минуты, — невозмутимо отвечает Стрелков.
Обратный путь до порта кажется совсем коротким.
На судне я узнаю, что на завтрашний день капитан планирует выезд экипажа на природу. По этому поводу на шлюпочной палубе мотористы колдуют над катером. Будем ловить рыбу, собирать ягоды, грибы. Красота! Тем более что мне спешить некуда. «Камчатку» грузят металлоломом, на складе Вторчермета вышел из строя кран, и починят его не раньше, как дня через два. Так уверил меня диспетчер, а диспетчеры знают все…
Вечер включил якорные огни на судах, зажег в порту прожектора. Ток Билибинской атомной электростанции побежал по проводам поселка.
Я только успел раздеться, как прибегает вахтенный:
— С «Камчатки» передали: они через 40 минут снимаются на Певек!
Бегу на «Камчатку». Оказывается, кран на складе Вторчермета починили. Зато сломалась машина, которая из пустых бочек делает металлолом. Капитан плюнул и решил дальнейших поломок не ждать. На этот раз отсутствие централизации идет мне на пользу. У Стрелкова такого не было бы.
Со «Щетининым» я так и не успел проститься. По случаю первого дня стоянки пароход как будто вымер.
Просыпаюсь поздно и первым делом гляжу в иллюминатор. Что за черт! Мы до сих пор стоим в баре Колымы. Серые, под стать небу, волны раскачивают баржи и лихтера. Стекло и то в оспинках брызг. На мостике вахтенный штурман объясняет мне, что не можем высадить лоцмана, погода не позволяет. Ждем час, второй. Наконец с подветренного борта к нам пробивается катер, и лоцман, демонстрируя подлинное цирковое мастерство, прыгает со штормтрапа на скачущую палубу.