Утром мы пришли в Певек.
Певек — самый большой город в Советской Арктике.
Полагаю, что такое начало далеко от оригинальности, но как сказать по-иному, если прямо из бухты вырастают многоэтажные дома и это разноцветное многоэтажие протянулось на целый километр? Горы полузакрыты туманом, и от этого дома кажутся еще выше. Встреча с незнакомым городом волнует, как свидание с незнакомой женщиной. Хороша ли она? Вот первый вопрос. О том, понравишься ли ты сам, думаешь почему-то в последнюю очередь.
Певек мне понравился сразу же.
Нас ставят на рейде. К причальной линии не подступиться — занята судами. По счастью, диспетчер порта дает команду проходящему катеру, и я прямо с борта прыгаю в руки певекцев. Один из них, узнав, что я здесь впервые, говорит не без гордости:
— А наш порт в Монреале побывал, на Всемирной выставке.
За какие заслуги — выяснить не успеваю. Мы уже у причала, широкого, как стадион. Лавируя между кранами и ящиками, пробираюсь к проходной.
Здание музея, очевидно, экспонат. Одноэтажный, беленый дом. В самом городе таких почти не осталось. У входа берцовые и прочие кости. Я приветствую их как старых знакомых.
Музей — первый и пока единственный на всю Арктику и сделан с великой любовью и тщанием. Время раннее, и в залах, кроме меня и заведующей, ни души. На стенах портреты первооткрывателей: бородатый Фердинанд Петрович Врангель, усатый Федор Федорович Матюшкин. Адмиральские орлы на плечах, пышные шнуры аксельбантов. Они были почти ровесниками: потомок остзейских баронов и лицейский товарищ Пушкина. Врангель нанес на карту побережье Сибири от Индигирки до Колючинской губы, Матюшкин в 1820—1824 годах исследовал Медвежьи острова и Чаунскую губу. Первый словарь чукотского языка тоже составлен лицеистом.
Иду в порт. Ветер разогнал туман, и каменный задник Певека виден во всю свою высоту. Он темен и чуть-чуть блестит, как темен камень, смоченный водою. Кстати, Певек по-чукотски «вздутая гора», пэккин-эй. Сведениями я запасся в Москве, когда собирался в Арктику. Но вот от молоденькой ясноглазой Тани Черемных я услышал другое толкование: «гнилое место». Что-то не похоже. Холодное — это верно. Особенно по сравнению с недавней колымской теплынью. Впервые жалею о казенном ватнике, который так выручал меня на Кигиляхе. Среднегодовая температура в Певеке минус 10 °C…
В порту захожу к диспетчеру, поблагодарить за утреннюю любезность. Пришел я не вовремя. Диспетчер Дерябин обедает. На аккуратно расстеленной газетке хлеб, рыба, помидоры.
— Угощайтесь…
Угощаюсь с превеликим удовольствием. В стеклянном «фонаре» диспетчерской видно, как швартуется «Камчатка».