В ноябре 1980 года, на борту рудовоза «Александр Невский», я вышел на Дудинку.
Рудовоз был вполне соразмерен ледоколам, которым предстояло его вести. Даже в полном грузу он белою громадой нависал над запорошенным снегом причалом. Два, а то и три «снабженца» уместились бы в его чреве…
Время торопило. Строители обязались сдать вторую очередь Надеждинского металлургического завода, что на Таймыре, ко дню открытия съезда, и судно везло для них прокат, стекло, кирпич… А в Дудинке предстояло принять медно-никелевую руду. Ее ждали, жарко дыша на морозе, заводы Печенги и Мончегорска. Холод был хоть куда — мы еще подходили к Енисейскому заливу, а ртуть в судовом термометре опустилась за отметку минус 30…
До Енисея мы были в проводке у старого знакомца — ледокола «Киев», в реке он передал нас мелкосидящему «Капитану Николаеву».
Я видел, как в проливе Вилькицкого атомоходы, дрожа от напряжения, пробивали дорогу «снабженцам» — и все-таки Турушинский перекат был, наверное, потяжелее… Две мили в час — такая была в среднем скорость у каравана в ночь с 16 на 17 ноября 1980 года. Но караван шел — и это было главное! Шел благодаря тому, что впереди, уставя в нас три желтых циклопических глаза, крушил лед «Капитан Николаев». Этот чудо-корабль фантастическим образом сочетал небольшую осадку с мощной силовой установкой. Причем схема его энергетики была настолько совершенна, что стоило на мостике коснуться рычагов управления, как почти мгновенно ледокол отрабатывал задний, ворочал вправо, влево… И тем не менее… Если бы железные ребра «Невского» не были усилены, если бы его носовую часть не защищали массивные стальные листы — вряд ли караван пробился…
На трассу Северного морского пути пришли мощные суда усиленного ледового класса. Это было то, о чем всего три года тому назад говорили Борис Макарович Соколов и Ефим Владимирович Акивис-Шаумян. И строились сухогрузы с мощными машинами, суда, которые смогут самостоятельно двигаться во льдах почти метровой толщины!
В студеной, залитой огнями Дудинке меня подстерегала неожиданная встреча. На «Кузьме Минине» (тоже «полководце», что и «Невский») я столкнулся на трапе с куда-то спешащим бородачом. Тот белозубо улыбнулся, раскинул руки.
— Владимыч! Вот не ожидал!
Это был Слава Жбанников. Он ходил на «Щербацевиче» вторым механиком и вот уже как год работает в такой же должности на рудовозе.
— Понимаешь, работа и перспективная и престижная, а все же снабженческие рейсы были интересней…
Я согласился. Почти каждый такой рейс был плаванием на пределе допустимого риска, проверкой того, чего ты стоишь…