— Вот что, дорогой сынок. Я в твои годы…
— Не продолжайте. Ночью разбудите, и биографию капитана Терехова изложу во всех деталях.
— Пока мамы нет, я хочу тебя предупредить: попридержи свой язык. Иначе… — Николай Степанович многозначительно умолк.
— Иначе опять пощечина? — небрежно проронил Вася.
— И тон этот прибереги для своих бездельников приятелей.
— Почему столь острая критика? Ведь вы моих друзей совершенно не знаете, — в том же тоне заметил Вася.
— Знаю. По ресторанам шатаются. И ты такой же. Мать целыми днями работает, да еще с тобой должна возиться!
— Замечательные матери были всегда у выдающихся людей, об отчимах я ничего такого не слышал! — Вася усмехнулся.
— Ты, действительно, выдающийся… грубиян и нахал!
— Неужели, поминутно меня оскорбляя, вы таким образом хотите воспитать в человеке чувство собственного достоинства?
— Где уж тебя воспитывать! Да и чувство это не может быть кем-то дано. Собственными силами надо его добыть. Ты бы ценил, что отец у тебя капитан, уважаемый человек!
— Меня вполне устраивает тот, который был моим настоящим отцом. А вы, уважаемый человек, прямо из рейса с дамочкой в кабак!
— Что ты сказал?! Как ты смеешь?! Я на тебя работаю! — Николай Степанович хватил кулаком по столу.
С минуту Вася стоял в оцепенении, потом сорвал с вешалки пальто.
Вошла Елена Ивановна.
— Уже уходишь? — спросила она.
— Меня не жди. Буду… готовиться к сессии! — Прыгая через две ступеньки, Вася помчался вниз.
Елена Ивановна удивленно смотрела ему вслед. Не переоделся, так и побежал в домашней куртке. И Коля хмурый, раскрасневшийся. Что-то произошло. Успокоится, остынет и сам расскажет. Предложила пойти в театр или в кино.
— Что же ты не надеваешь обновку? — вяло спросил Николай Степанович.
Елена Ивановна улыбнулась, довольная тем, что муж, наконец, заговорил, надела шубку и подошла к зеркалу. Он смотрел на нее пристально, словно изучающе.
— И цвет скромный, не бьющий в глаза. Вполне подходит для твоего возраста, — удовлетворенно произнес Николай Степанович.
Она рассмеялась, пожала плечами. Это уже что-то новое — о возрасте. До сих пор на такую тему разговоров не было. В прошлый раз привез платье и настаивал, чтобы она его носила, хоть было оно и ярким, и слишком коротким.
— Достань мой теплый шарф, — сказал Николай Степанович, взяв с полки шляпу.
Что ответить, она не знала. Сейчас невозможно сказать: Вася унес.
— Потом, потом, а то не достанем билеты. Сегодня ведь воскресенье. — Елена Ивановна открыла дверь на лестницу.
Похолодало. Уже не дождь, а первый робкий снег сыпался с низкого неба, припудривая черные кольца земли вокруг голых деревьев.