— Как всегда, неожиданно переадресовали.
— Хорошо, что переадресовали. Ты дома… уже дома…
В свете ночника лицо его казалось землистым, похудевшим.
— Устал?
Она спохватилась:
— Пойдем, я тебя сейчас накормлю. — Потянулась за халатом.
— Да ведь три часа. Какая еда? Не надо, не вставай. — Николай Степанович сел на постель, сбросил туфли.
— А Вася? Вася, он дома? — Елена Ивановна вдруг вспомнила разговор с сыном и свои тяжкие раздумья.
— Спит. Ты почему спросила?
— Да так. Я рано легла. — Она поняла: всего рассказать мужу не сможет. Если бы Вася был ему родным, тогда бы она не колебалась. Да и устал Коля после рейса.
— Как хорошо дома.
От его ласкового голоса, прикосновения крепких рук куда-то отступили тревоги. Все уладится, не может не уладиться.
Завтрак подходил к концу. Николай Степанович, как обычно, о рейсе рассказывал довольно скупо. Ездили на Цейлоне в обезьяний питомник. Живут шимпанзе в старинном полуразрушенном замке, о котором рассказывают легенды. Будто когда-то принадлежал этот замок великому визирю…
— А ты, видно, в душе поэт, — сказал Вася.
Елену Ивановну больно кольнула скрытая издевка в голосе сына. Но Николай Степанович был в отличном настроении.
— Рейс прошел спокойно, — продолжал он. — Ни в море, ни на берегу ни одного тробла.
— Вообще-то англичане произносят «трабл», — ввернул Вася.
— Как привыкли, так и говорим, — добродушно отозвался Николай Степанович. — А вот перед самым приходом сердце прихватило, и у кого бы ты думала? — обернулся Николай Степанович к жене.
— Неужели у стармеха?
— Э-э, нет. Старик наш крепкий, солнцем и ветром провяленный. Заболел доктор. И знаешь, кто ему уколы делал? Наш кок Дзюба.
— Ваш кок, по-моему, на все руки мастер, — улыбнулась Елена Ивановна, вспоминая круглую как луна физиономию Дзюбы.
— Ворчун он, придира, а чуть что случилось — бегут к нему. Особенно по части медицины. Вот и наш доктор только ему доверился.
— Никогда бы не подумала, что такой румяный бутузик, как ваш доктор, сердечник.
— Вот-вот. Беда, когда такие бутузики в тропики попадают.
— Ничего, скоро их заменят приборы, — сказал Вася. — Два-три человека на «Иртыше» — и весь экипаж. Не будет мотористов, матросов, боцманов. И капитана тоже не будет. Все управление судном — в руках старшего механика.
— Почему старшего механика? Может, капитаны пройдут несколько дополнительных курсов по электронике.
Вася пожал плечами:
— Только какой же это будет капитан? Инженер, оператор или еще как-нибудь должность назовут. А по существу опять-таки механик. Вот и конец романтической касте капитанов.