Николай Степанович попросил жену налить еще кофе и, сосредоточенно помешивая ложечкой сахар, возразил:
— Не скоро все это случится. Кстати, не думаю, чтобы два-три оператора так уж уверенно чувствовали себя один на один с океаном.
— А как же человек один на плоту?
— Ну, это совсем другое. А нам каждый день нужно возить грузы. Море есть море.
— Ты, значит, отрицаешь…
— Я ничего не отрицаю. Я просто не столь компетентен в этой области. Следовательно, и спор наш ни к чему не поведет.
Елена Ивановна с облегчением вздохнула. Завтрак прошел, кажется, благополучно. А потом отец и сын будут за столом редко встречаться. Николай привык обедать, как на судне, в двенадцать. Вася возвращается из института после двух. Вечерами же он вообще мало бывает дома.
Сын уже стоял в прихожей, когда Николай Степанович, наблюдавший за тем, как он у зеркала причесывается, сказал:
— Не понимаю, как в институте разрешают носить такие, с позволения сказать, прически. Куда ваши преподаватели смотрят?
— Большей частью в зачетки, — проронил Вася.
— Вот тебе три рубля. — Николай Степанович встал, вышел в прихожую и положил деньги на туалетный столик. — Будь уж так добр, зайди постригись.
— Сразу чувствуется рука воспитателя! — усмехнулся Вася.
— Вот ты сейчас и мою руку почувствуешь! — Елена Ивановна быстро встала, направилась в прихожую.
Дверь захлопнулась, и на лестнице послышался смех.
— Довел старую, больную женщину, — рассмеялась и Елена Ивановна.
Но Николай Степанович, закурив, хмуро сказал:
— Избаловался!
— Да все они хороши, мальчишки его возраста!
— Я не только в его возрасте, но и постарше был — отца как огня боялся.
— И ты считаешь, что нужно трепетать перед родителями? — мягко произнесла Елена Ивановна. — Уже уходишь? — огорченно спросила, видя, что муж надевает тужурку.
— Ненадолго. Посмотрю, как там на судне. Электронную машину вместо меня пока еще не установили. Может, пойдем вместе?
Но Елена Ивановна пообещала прийти на судно позже. Сначала нужно побывать в райсовете.
— А если отложить на завтра? — Он заглянул жене в глаза, осторожно отвел с ее лба шелковистую прядь волос.
— Управлюсь и приду, — ответила она, задерживая руку мужа у своей щеки и радостно улыбаясь.
— Ну-ка, бери меня под руку, — с притворной строгостью сказал Николай Степанович, когда они вышли на улицу. — Совсем от меня отвыкаешь. И домой поздно приходишь, где-то задерживаешься.
— На работе, конечно. Ах, да! Была на олимпиаде. Ты даже не представляешь, как хорошо прошел смотр. Выступали ребята из техучилища. Девочка, монтажница, пела.