Постепенно шум утихал. Люди разошлись. Только в соседней комнате слышалось щелканье арифмометра да негромкое воркованье старушек в Красном уголке. Елена Ивановна писала новогодние поздравления своим «девочкам» — воспитательницам, придумывая смешные тексты.
— Мы не помешаем?
Она подняла голову. В комнату вошла супружеская пара — высокий плечистый моряк с седой головой и румяным моложавым лицом и, под стать ему, крупная белолицая женщина.
Елена Ивановна помнила ее — приходила, подавала заявление в депутатский совет, жаловалась: крыша протекает.
— Вы ко мне, товарищ…
— Колосова, — подсказала посетительница и села. — Лично к вам.
— Опять потолок? — Елена Ивановна предложила стул Колосову.
— Нет, нет! Потолок в полном порядке, спасибо, — улыбнулась женщина и взглянула на мужа. — Мы пришли посоветоваться. Что же ты молчишь, Даня?
— Слушаю. — Елена Ивановна тоже взглянула на Колосова.
Тот только скорбно сдвинул брови, продолжая сосредоточенно разглядывать «краба» на своей фуражке.
— Вот так всегда! Слова из него не вытянешь, — в сердцах сказала жена. — Выгнали с работы. Двадцать два рейса он сделал в Антарктику, и выгнали.
— Не выгнали, а просто освободили, — негромко поправил Колосов и улыбнулся. Улыбнулся, словно извиняясь за свой приход и за то, что с ним так поступили.
— Не взяли в рейс. Вот уже четыре месяца дома сидит.
— Пять, — поправил жену Колосов.
— Это все твой расчудесный Реутов! Нужен ему такой старший помощник на китобазе! Подхалимничать, как другие, не умеешь, начальству угодить.
— Я ведь просил… — резко остановил жену Колосов и поднялся.
Та тоже встала, взяла его за плечи, переменила тон:
— Не буду, Даня, не буду, — и усадила на стул. Видно, только по ее настоянию и пришли сюда.
— Вы обращались с жалобой? Простите, ваше имя?
— Тимофеевич. Даниил Тимофеевич.. Обращался в районные инстанции. Говорят, вы номенклатурный работник. Словом, не в их компетенции.
— Какая же все-таки причина увольнения? — спросила Елена Ивановна.
— Так ведь не уволили! И в рейс не взяли, и не уволили. Оставили в состоянии невесомости. Даня, но и ты обещал! Обещал все сказать. Уже пять месяцев собираешься. Заговори наконец! — взмолилась Колосова.
— Причина освобождения — некачественный ремонт китобазы. А конкретно — неотремонтированный кафердам, — сообщил Колосов.
— Кафердам?! Придирка! Даю вам слово. Все это придирки! — горячо воскликнула Колосова.
— А все же что это такое, этот самый кафер? — спросила Елена Ивановна.
Теперь Колосова уже не нужно было вынуждать к разговору. Он взял листок бумаги, начертил китобазу, объяснил. Вот здесь находится кафердам — отсек между жироваркой и танком. На заводе во время ремонта надо было оббить ржавчину, покрасить.