Нельзя сказать, чтобы после этих объяснений у Елены Ивановны сложилось четкое представление о ремонте злополучного кафердама, но казалось, что такой человек, как Колосов, не пришел бы с жалобой, если б чувствовал себя виноватым.
Условились встретиться через несколько дней и решить, как действовать дальше. На эту встречу надо обязательно пригласить Ваню Осадчего. О нем Елена Ивановна подумала еще в самом начале беседы. Уж он-то, служивший в военно-морском флоте, в точности разберется в кафердамах. Да и вообще вдвоем легче заниматься проверкой, легче объясняться с начальством.
Можно, конечно, записав жалобу в журнал, официально привлечь к проверке кого-либо из депутатского совета при домохозяйстве. Но здесь в большинстве служащие, да и нет ни одного такого энергичного и резкого, как Осадчий.
Нелегкое предстоит дело. Очень нелегкое. О том, чтобы на правах знакомой позвонить или даже зайти к Реутову, не может быть и речи. Для нее, человека несведущего в морском деле, он найдет достаточно веские доказательства своей правоты.
А если супруги Колосовы чего-либо недоговаривают? Нет, нет. И он, и она искренни.
Размышляя о том, с чего начать проверку, Елена Ивановна, как обычно, заглянула в ящик для писем. Пуст. Но в замочной скважине записка:
«Зайдите! Для вас кое-что есть. Женя».
Елена Ивановна позвонила к соседке. Та вручила ей бандероль. Бандероль от Васи!
Вернулась к себе, гадая, что может быть в небольшом плотном пакете.
Блузка. Белая скромная блузка с английским воротником и перламутровыми пуговицами. Подарок сына. На первые трудовые деньги.
Сидела, прижав к лицу кофточку, сохранившую, как все новые вещи, специфический запах фабрики. Сидела счастливая, в состоянии умиротворенной радости. Все-все она простила сыну за эти минуты. И, наверное, не придется уже никогда и ничего прощать, потому что не может быть плохим человек, который в первый, такой важный для него день, вспомнил о матери.
Вася прислал блузку, потому что мать носила такую же. Еще до знакомства с Николаем. У нее была одна белая кофточка и для работы и на выход. Вечером стирала, крахмалила и утром надевала свежую, без единой складки. «Ты в ней самая красивая…» — сказал когда-то Вася.
А может быть, вспомнив о детстве, о тех трудных, но счастливых днях, хотел сказать сын: ты, мама, еще сможешь к ним вернуться, если все здесь, в этом доме, пойдет и дальше так, как теперь.
Стоит лишь слегка повернуть голову, и она увидит темную жесткую прядь, упавшую на крутой лоб капитана, твердую, линию подбородка и резко очерченных губ. Но она сдерживала себя. Все вокруг увлечены происходящим на экране, но ведь и ненароком можно перехватить взгляд. Она и Николай сидят рядом. Обычно, когда Татьяна вечером выходила на палубу, места подле капитана были уже заняты. А сегодня вызвали старшего помощника, и он уступил ей свой шезлонг. Хорошо, что немного задержалась, а то бы пришлось сесть возле Виктора, который всегда «держал» для нее место.